Он много фотографировал в те моменты, когда я, стоя на балконе Рижской гостиницы, курила дешёвые тяжелые сигареты. Это были фотографии не для друзей или знакомых, и уж, конечно, не для родителей… Это были фотографии, которые должны были напоминать ему о том, что он больше не любил меня.

Странное дело, но он редко фотографировал, когда был влюблен. Наверное, потому, что самой приятной компании, он предпочитал одиночество и тишину, откликавшуюся где-то внутри нарастающим ужасом до тех пор, пока она не наполнялась мерным стуком клокочущего сердца.

Первый снег, падающий на плечи, превращался в капли воды, сочащиеся запахом прелых листьев, непонятным образом смешавшимся со свежестью. И запах этот был особенно мерзок, в сравнении с запахом легкой весенней пыли, прибитой к земле первыми струйками прорвавшегося ливня.

Дым, окутывал руки и лицо, с каждой минутой наполняясь всё более резким запахом. Тихо щёлкал затвор фотоаппарата, вторя тихим толчкам в груди. Нас больше не было… Была я, был он… И это казалось таким очевидным нам. Наверное, поэтому и я, и он молчали.

О чём он думал? Как это произошло? Я в чём-то виновата?

Я не могла быть ни в чём виновата, просто так произошло, просто… Но если это было так просто, почему же я не смогла ничего сделать с этим? Почему так страшно думать о том, что всё может разрушиться здесь и сейчас? Почему так страшно думать, что завтра будет по-другому, с чистой страницы, ведь мы оба так устали от ощущения повседневности?

Я знала, что жизнь этой сигареты в моих руках равна 3 минутам. Я знала, что спустя 1 сигарету, в моей жизни появится ещё одна точка.

Снег начинал скапливаться редкими островками на траве внизу. Куда-то спешили прохожие, злясь на погоду, на себя за то, что они не дома, на начальство за то, что заставляет работать их в такую погоду… Все они шли мимо, погружённые в свои мысли, обиженные на обстоятельства, недовольные… Все они не замечали, как снег медленно заволакивал улицы, превращая город в подобие белого листа…

Сигаретный окурок полетел кувырком вниз, став неразличимым 5 этажами ниже. Объектив замолк и, на секунду показалось, что сердце – тоже. Хлопнула дверь, негромко загудел лифт, несущийся наверх, как верный пес к любимому хозяину, по первому требованию.

Хорошо, что завтра суббота…