Фактическое порно, но при этом не лишенное сюжета и смысла.
Жизнь - это своеобразная игра, и просчет ходов в ней дает преимущество, пусть и временное. А порой, что-то обретая, стоит задуматься, не слишком ли это, ведь, какой бы ни была цена - ее придется заплатить.

Передозировка

"До тех пор, пока ты отражаешься в моих глазах - я буду тебя держать.
Пока ты будешь убивать меня - я всегда буду знать, что ты жив…"

Глава 1: Игра интересов

- Пожалуйста, дай мне еще раз затянуться... - игриво проговорил светловолосый юноша, кокетливо наматывая на палец длинный локон и глядя прямо в глаза человеку, сидящему напротив.
- На сегодня тебе уже хватит, - собеседник бросил на него колкий взгляд.
- Разве тебе это не нравится? Я весь твой… - приблизившись, юноша провел по своей груди ладонью, сдвигая в сторону край расстегнутой рубашки.
- Ты всегда знаешь, чем меня порадовать, - приложив ладонь к его шее и притянув к себе, мужчина поцеловал его глубоким и пошлым поцелуем, не упуская возможности укусить.
- Брэндон, мне больно! - улучив момент, юноша попытался оттолкнуть от себя источник боли.
- Я всегда хотел знать, как ты чувствуешь боль… наслаждение… голод... жажду… возбуждение… радость… скорбь. Я всегда хотел почувствовать то, что чувствуешь ты, Мэтью, - шептал Брэндон, держа лицо Мэтью двумя руками, вдыхая приторный запах и проводя языком по его губам.

Двое сидели на диване в углу большой, практически пустой комнаты. Мрак ночи чувствовался здесь в каждом углу, несмотря на то что где-то там, за плотно закрытыми окнами, был день. Каждый сантиметр этой комнаты источал что-то неописуемо липкое и тягучее, заливающее сознание. Сигаретный дым уже не таял, а заполнял собой все; ему было тесно, он словно упирался в стены, в пол, в потолок комнаты, чтобы выбраться, но был пленен.
Достав из-за дивана длинную шелковую ленту, Брэндон медленно опутывал ею руки Мэтью, неотрывно глядя на него, будто облизывая взглядом.
- Нет, я не хочу… - шептал тот, плавно прогибаясь от знакомых прикосновений.
- Так странно… ты чувствуешь, что хочешь, но говоришь об обратном, - вальяжно произнес Брэндон, за ленты притягивая к себе стройное юное тело, касаясь его кожи горячим дыханием, наполненным запахом табака и дорогого вина.
- Это все из-за наркотика, - вздрогнув, Мэтью отвернулся.
- Хм, а у тебя есть деньги, чтобы заплатить мне за него? - вновь притягивая его к себе, спросил Брэндон, взяв за волосы и запрокинув его голову.
- Нет, - это было очевидно и, кажется, вполне устраивало.
- Тогда как обычно? - вопрос, ответа на который уже не требовалось, но Мэтью все же ответил "да", закрывая глаза.

Он всегда успевал потратить все до последней купюры еще до того, как предстояла настоящая сделка. В свои почти девятнадцать лет он уже успел попробовать практически все, что может приносить удовольствие в этом мире. Будучи еще ребенком, в тринадцатилетнем возрасте он впервые попробовал, что значит быть под кайфом от банальной травы, а после почти сразу же испробовал все, что можно влить в себя через инъекции. Вероятно, удача и жизнь слишком любили его, потому что он не заразился ничем из того, чем полон этот мир платных иллюзий.
Мэтью не был сиротой или трудным ребенком, он был сыном порядочных родителей, которые его любили и узнали об увлечениях сына лишь к его пятнадцати годам, когда он по неосторожности позволил им увидеть свое тело, к тому моменту уже покрытое синяками от инъекций, ссадинами от чьих-то рук, царапинами и всем тем, что не свойственно человеку его лет.
Пробуя все новые и новые наркотики, он не отказался от возможности попробовать и плотский наркотик, о котором все так говорили и которого всегда и всем хотелось. Секс с девушками не доставлял ему особого удовольствия, возможно, потому что требовал слишком многих усилий, и было принято решение самому оказаться в роли девушки. Боль от секса с мужчиной оказалась той самой недостающей мелочью в удовольствии, получаемом от наркотиков. Эта давящая боль, словно сжигающая изнутри и при этом вожделенная, была наркотиком отнюдь не на каждый день.
Годам к семнадцати Мэтью думал, что попробовал практически все, и, даже не успев начать искать что-то новое, встретил в одном из клубов мужчину, который сильно выделялся из толпы. Его темные волосы челкой спадали на лицо, яркий пронзительный взгляд из-под нее манил, а дорогой костюм говорил о том, что у него немало средств и он может позволить себе если и не все, что угодно, то все, чего захочет. Он был одним из тех, к кому никогда не подходили пьяные компании или же охранники, и наблюдал за всем происходящим вокруг него, принимая в этом участие лишь косвенно. Он не просто поставлял наркотики, но и создавал их. Кроме того, за ним имелся не столько грех, сколько влечение к причинению боли. Брэндон был садистом и делал это профессионально: боль, которую он мог приносить, заставляла трепетать не только тело, но и разум.
Мэтью, обладая нескромным умением добиваться желаемого, однажды просто подошел к Брэндону, как всегда сидевшему в темном и уединенном углу зала, и, сев ему на колени, опустил взгляд, заманчиво улыбаясь.
Без слов было все обговорено и поставлено на свои места.
Более того, Брэндон обнаружил, что Мэтью не оказался для него чем-то повседневным, и видел в нем что-то такое, что непременно хотелось заполучить себе. Что-то было в этом хрупком теле и стонах, когда Мэтью дрожал от боли, смешанной с удовольствием.

Довольно улыбаясь, Брэндон отпустил длинные светлые волосы и отточенными движениями лишил Мэтью одежды, попутно обматывая его тело шелковой лентой. Брэндон потянул лишь за одну петлю на спине Мэтью, и лента тут же плотно сковала его. Несильно оттолкнув и прижав его голову к спинке дивана, Брэндон склонился над ним, медленно оглаживая теплую гладкую кожу, чувствуя, как по телу Мэтью рассыпается дрожь.
- Я еще даже не прикасался к тебе, а ты уже так возбужден… - зубами Брэндон оттянул петлю на плече Мэтью, чей шепот был смешан с тихим дыханием:
- Я скучал по тебе…
- Приятно… я тоже скучал по тебе, твоему телу и твоим чувствам. Будучи в отъезде, я успел забыть, каков ты на ощупь, - надавливая пальцами между ягодиц Мэтью, медленно и размеренно говорил Брэндон, наслаждаясь мягкими стонами.
Слегка натягивая ленты, он притягивал ближе к себе тело, уже готовое на все ради небольшой порции удовольствия.
Шелковые ленты врезались в кожу, оставляя под собой красные полосы.
- Иди сюда, - мягкий и в то же время властный голос сопроводил резкий рывок за ленты, когда Брэндон повернул Мэтью к себе, а расстегнутые и слегка приспущенные на бедрах брюки весьма открыто намекнули на то, что именно от него требуется.
Мэтью, приблизившись, взялся зубами за их край и слегка стянул вниз. Облизав губы, он обхватил ими напряженный член, стараясь принять его ртом как можно глубже, а Брэндон все сильнее и сильнее натягивал ленты, оставаясь довольным столь страстным порывам.
Наркотик значительно усиливал животное желание, заставляя Мэтью все откровеннее и громче стонать, а тело трепетать в ожидании чужих прикосновений.
- Какой ты ненасытный, - отстранив от себя, властно произнес Брэндон, держа Мэтью за горло.
Резко развернув, Брэндон практически впечатал его в диван, а затем, схватив за волосы, притянул к себе.
- Ты ведь уже заждался? Проси меня взять тебя, - приглушенно сказал он, отпуская волосы Мэтью.
- Я весь твой… - слова, полные истомы, и разгоряченное тело, казалось, не просто предлагали себя, а вынуждали взять.
- Неубедительно, - с явным сарказмом в голосе ответил Брэндон, наблюдая эту картину.
Слегка привстав, в попытке ослабить ленты, Мэтью приподнялся. Встав на колени и опустив голову на спинку дивана, он попытался раздвинуть туго связанные ноги.
- Пожалуйста, возьми меня, прошу тебя… - закусив губу, шептал Мэтью, ощущая, как ленты на его теле ослабли, давая ему большую свободу действий. - Я хочу тебя… и только тебя… возьми меня…
Лишь усмехнувшись, Брэндон резко вошел в Мэтью, причиняя острую боль, которая с каждым новым ударом сердца превращалась в жгучее удовольствие. Стоны выдавали его, как ничто другое, а влажное и теплое тело выгибалось от этой боли, словно поглощая ее.
- Хороший и такой импульсивный мальчик, - прошептал Брэндон, остановившись и притягивая Мэтью к себе, вновь сковывая его тело лентами.
Мэтью обернулся в ожидании поцелуя, но вместо него получил плевок в лицо.
- Не смей даже думать, что я поцелую тебя прежде, чем получу удовольствие, - резким и властным тоном провозгласил Брэндон, сделав резкий толчок в Мэтью, зажав его рот рукой - и сдержанный вскрик прозвучал лишь всхлипом.
Ослабив хватку, он провел рукой по мягким губам, размыкая их и проникая в рот. Когда Мэтью послушно облизывал его пальцы, пропуская стоны, казалось, его разум уже давно дремлет, а тело страстно желает всего и сразу.
Замедлив темп, практически полностью выходя из Мэтью, второй рукой Брэндон поглаживал его член, чувствуя, что финал уже близок.
Сделав еще пару глубоких толчков, Брэндон глухо вздохнул, получив то, ради чего все это и затеял.
- Нет, не вынимай… я еще не все… - едва не умоляюще прошептал Мэтью, подаваясь бедрами назад.
Брэндон усмехнулся, позволив ощутить то же, что и сам ощутил пару секунд назад. Хотя он всегда знал, что его чувство отличается от чувства Мэтью. Брэндон с явным и нездоровым интересом хотел знать, что чувствует этот человек, и нередко спрашивал об этом, но те ответы, которые он получал, никогда не раскрывали того, что он хотел знать.
Когда Мэтью вскрикнул в собственном оргазме, Брэндон, максимально натянув ленты, прижал его к себе, слушая тяжелое дыхание и ощущая жар его тела.
Улыбнувшись, он отпустил ленты, и Мэтью без сил упал на диван, глубоко дыша и все еще издавая тихие стоны. В такие моменты Брэндону казалось, что он должен ощутить то, что чувствует Мэтью, но… все было так же.
- Скажи, что ты чувствуешь? - спросил он, наклоняясь к Мэтью и убирая с его лица светлые пряди.
- Я не могу описать это словами.
- Почему? - Брэндон поцеловал в шею, словно намекая, что не стоит спешить с ответом и есть время подумать над ним.
- Потому что я не знаю таких слов, которыми бы мог описать это. Это так же, как если бы я спрыгнул с обрыва в бушующую бездну, полную острых скал, но упал просто в холодную воду… - пожав плечами, ответил Мэтью, слегка приоткрыв глаза и пытаясь обернуться.
- А еще? - острый взгляд, жаждущий ответа, скользил по его спине, когда Брэндон сел на диван, закурив.
- Еще? Как вместо проктолога пойти к сантехнику, - хихикнув, ответил Мэтью. Привстав, он освободился от лент и приблизился к Брэндону.
- Так меня еще не оскорбляли,- презрительно фыркнул тот, выпуская в лицо обидчика горький поток сигаретного дыма.
- Это не оскорбление… просто с тобой все чувства переиначиваются, и это нельзя описать словами, это можно только прочувствовать.
Найденная на полу возле дивана рубашка была надета быстрее, чем закончена мысль.
Стоя перед Брэндоном, Мэтью окинул его взглядом.
- Почему ты всегда об этом спрашиваешь? - данный вопрос звучал далеко не впервые, хотя и заведомо был безответным.
И в этот раз ответа тоже не последовало: Брэндон лишь хищно ухмыльнулся, выдыхая горький табачный дым.
Осторожно положив руки ему на плечи, Мэтью оттолкнул его назад, заставляя упереться в спинку дивана, и медленно, словно избалованный кот, который пристраивается на излюбленном месте, сел на колени Брэндона. Приблизившись к его лицу, Мэтью замер, всматриваясь в ядовитость зеленых глаз.
- Я, кажется, заслужил поцелуй, - невинно произнес он, опуская взгляд.
Тактика ангельского поведения сработала: только он успел закончить фразу, как Брэндон, взяв его за шею, притянул к себе и одарил горячим и терпким поцелуем.
- Ты такой милый, что когда-нибудь я сверну тебе шею, - отпрянув, он скинул с себя Мэтью.
- Что тебе мешает сделать это сейчас? - тихо спросил тот, неловко приподнявшись. С некоторых пор Мэтью часто думал о том, почему до сих пор жив, и есть ли что-нибудь, что его здесь удерживает.
- Ничего, просто не ломаю то, что меня забавляет, хотя… я давно хотел пролить твою кровь, чтобы посмотреть, что за чувство боли застынет на твоем лице, когда последний вздох покинет тебя, но ты всегда слишком сладко стонал и слишком тонко вздыхал… мне нравится это слушать. Ты единственный из всех, чьи крики не ласкают мой слух.
- Всех?
- Да, ха-ха. Или ты думал, что один такой? Ты действительно очень мил и можешь польстить себе - ты особенный. Мне хочется вернуться сюда, чтобы получить тебя.
- Я твой наркотик?
- Нет, скорее, я просто хочу знать о твоих чувствах, о том, что скрывается внутри тебя. Сложно сказать почему, но мне это интересно… Кто знает, быть может, я бы хотел быть таким, как ты, точнее, иметь внутри себя что-то такое, как у тебя. Чтобы уметь так же живо и ярко чувствовать; чтобы не было слов для описания этого; чтобы всегда говорить и делать не думая, и просто бессмысленно жить.
- Ты считаешь мою жизнь бессмысленной? - явная обида присутствовала в голосе Мэтью, когда он, отстранившись, окинул Брэндона блеклым взглядом.
- Да, ведь ты живешь ни к чему не стремясь и не добиваясь и, похоже, даже не дорожишь своей жизнью. У таких, как ты, нет смысла в жизни, нет судьбы, так же, как ее нет у вещей, которые люди используют в своих целях.
- Меня используешь только ты! Чертов извращенец! Ты даже понятия не имеешь, кто я и чем живу! Или, может быть… это судьба… быть твоей вещью! - громкие слова приглушал лишь ком в горле, мешающий кричать на обидчика в полную силу.
Встав, Мэтью было направился к двери, но Брэндон поймал его за руку:
- Стой…
- Да пошел ты! - одержимый обидой и ненавистью, Мэтью ударил его по лицу, со всей силы своих эмоций.
Отвернувшись, Брэндон приложил ладонь к своей щеке, на которой горел отпечаток от пощечины. Недолго поражаясь такой наглости, он с размаха ударил Мэтью. И тот, упав на пол, всхлипнул от боли. Мэтью лежал, закрыв лицо руками, повернувшись на бок и сжавшись, словно младенец в утробе матери. Убрав от лица ладонь, он увидел, как за ней тянется тонкая кровавая нить, которая, в мгновение оборвавшись, упала на пол небольшими каплями.
- Убирайся отсюда! - выкрикнул Мэтью, вновь прижав ладонь к разбитой губе.
Медленно подойдя, Брэндон присел перед ним.
- Я же сказал! Убирайся! - дрожащий от ненависти и подкрадывающихся слез голос выдавал в Мэтью обиду.
- Ты действительно так мил, когда даешь волю своим эмоциям, - спокойно, словно обращаясь к плачущему из-за пустяка ребенку, произнес Брэндон.
Сказать, что такие всхлипы, надрывные крики и буйство эмоций радовали его слух - не сказать ничего. Брэндону было приятно их слушать, в то время как в мыслях повторялись слова: "…это судьба - быть твоей вещью…".
Могло ли так быть в действительности? Ведь ему наверняка не зря интересны чувства именно этого человека. Может быть, судьба и смысл жизни Мэтью в том, чтобы заинтересовать его? И позволить обрести то, чего всегда хотелось, давно и подсознательно, с таким чувством, будто чего-то не хватало до его появления.
- Если ты так хочешь, то я уйду, - размеренно и с неким садизмом заключил Брэндон.
Встав, он направился к выходу, просто переступив через Мэтью, прекрасно зная, что тот будет ждать его, искать и угнетать себя за свои же слова.

И Брэндон, без преувеличения, оказался прав: уже через неделю Мэтью пытался дозвониться до него, но он не отвечал на звонки.

- Черт! И что он только о себе думает! Мне плохо! Все болит! Я сейчас просто сдохну! - яростно кричал Мэтью, ударяя изо всех сил в стену кулаками, уже практически разбив их в кровь.
Он привык получать все, что хочет, не выходя из дома. Организм, так пристрастившийся к наркотикам, просто изнемогал и заставлял из последних сил подняться и набрать номер еще раз, но совсем не тот, число наборов которого уже превысило полсотни.
- Слушаю, - глухо прозвучало в трубке.
- Привет, это я… ты можешь ко мне зайти?
- Что с тобой? У тебя такой измученный голос.
- Мне очень плохо, приходи быстрее и принеси с собой что-нибудь помощнее… - Мэтью закрыл глаза, прижимаясь лбом к стене.
- А у тебя есть деньги?
- Нет… я потом отдам, черт подери! Мне очень нужно сейчас! - выкрикнул он, с силой сжимая в руке телефонную трубку.
- Вот когда будут деньги - тогда и приду.
- Сволочь! Помоги мне хотя бы раз!
- Хорошо, тогда приходи сам, - хриплый голос превратился в короткие гудки.
Собравшись со всеми силами, что еще могли остаться в измученном теле, Мэтью отправился практически на другой конец города, в один клуб, чтобы облегчить свои страдания.
Уже прошло около месяца с того момента, как Брэндон изволил выполнить сказанное: просто уйти, переступив через него.
Добравшись до нужного дома, Мэтью спустился в полуподвальное помещение, полное разгоряченных людей, в чьих глазах уже была пустота. За этой же пустотой пришел и он.
- Уу, братишка, хреново выглядишь… - протянул юноша, встретившийся в длинном коридоре.
- Закрой рот, и без тебя знаю. Где Морган?
- У себя. И кажется, тебе повезло - сегодня он в хорошем настроении.
- Терпеть не могу, когда ему хорошо, - улыбнувшись пластиковой и абсолютно наигранной улыбкой, Мэтью отправился в самую дальнюю комнату, махнув рукой своему собеседнику, коим был не столько его друг, сколько просто тот, с кем всегда и обо всем можно поговорить.
Медленно приоткрыв дверь в небольшую темную комнату, Мэтью вошел, окидывая ее рассеянным взглядом. В кресле возле стены сидел тот, кого Мэтью и искал, но все его черты скрывал полумрак блеклого освещения. Этот некто раскладывал карты на стоящем перед ним маленьком столике, никак не реагируя на своего гостя.
Его звали Морган. В свои двадцать с небольшим лет он был успешным человеком, вероятно, из него бы получился неплохой брокер, ведь он всегда заранее продумывал множество ходов, но предпочитал быть богом всех нуждающихся в очередной порции "инъекции счастьем".
- Привет… - Мэтью подошел ближе.
- И тебе, - неестественно хриплым и грубым голосом ответил Морган, не отрывая взгляда от карт.
- Так ты поможешь мне?
- Обязательно, - ухмыльнувшись, сказал он, скинув со стола все карты и взглянув на собеседника.
Стянув зубами перчатку с руки, он поправил ею пряди темных волос, спавших на лицо.
- А разве твой "хозяин" больше не балует тебя? - словно насмехаясь, спросил Морган, встав и подойдя к Мэтью.
- Этот ублюдок куда-то пропал…
- Оу, по возвращении, полагаю, он опять порадует нас очередным новшеством.
- Мне все равно… - голос Мэтью дрогнул, когда Морган, подойдя к нему, провел рукой по спине, спускаясь к пояснице.
- Мило, - стальной голос прозвучал у самого уха. - Ну, так чего ты хочешь? И как за это будешь платить?
- Мне все равно… - повторил Мэтью.
- Шикарный ответ, - улыбнувшись, Морган достал из рукава небольшой шприц, заполненный красновато-коричневой жидкостью.
Стоя позади Мэтью, другой рукой он расстегнул пуговицы на его рубашке и, спустив один рукав, вытянул его руку. Поставить инъекцию куда нужно не составило труда даже без особой перетяжки.
Мэтью тяжело вздохнул, как только недлинная игла вышла из его вены.
- Вот и все, сейчас тебе станет лучше, - Моргану приходилось видеть подобное гораздо чаще, чем другим людям солнце.
- Как ты хочешь, чтобы я заплатил тебе?
- Я бы, конечно, мог взять натурой, но, глядя на тебя сейчас, сомневаюсь, что ты сохранишь сознание хотя бы до середины, а трахать кого-то в бессознательном состоянии, все равно что силиконовую куклу - неинтересно. Недавно у меня появилось новое хобби, увлекся татуировкой, так что побудешь опытным образцом.
- Что? Зачем? Я не хочу тату!
- А я и не спрашивал твоего мнения. Надоело просто иметь кого-либо, поэтому предпочитаю оставлять на вас следы того, что когда-то я помог вам, - холодно процедил Морган и, резко схватив Мэтью за руку, бросил его в свое кресло. - Садись поудобнее, это займет пару часов.
Сопротивляться было глупо, да и инъекция начала проявляться: все погрузилось в липкий туман, в котором уже было все равно, что происходит в реальности… и все, что от нее сейчас воспринималось - это лишь резкий звук и колющая боль где-то в районе груди.
Морган уверенными движениями выводил на теле Мэтью рисунок чуть пониже его ключицы, возле сердца. Убирая кровь и чернила с новоявленной линии татуировки, он иногда проводил рукой по животу Мэтью, дабы отвлечь тело, погруженное в ядовитый сон.
В итоге Морган набил небольшое сердце, обвитое терновником и пронзенное иглой.

Через пару дней Мэтью сидел в своей темной комнате, кутаясь в легкое покрывало. Приложив руку к груди на место татуировки, скрытой под повязкой, он думал о том, что значит жить: нужно жить так, чтобы не было стыдно ни тебе, ни близким людям? А если близким людям все равно? И если самому все равно? Зачем стараться делать что-то, если это не привносит смысла в жизнь? Каждый старается жить так, чтобы выжить… и разве для этого обязательно иметь все? Все стремятся к чему-то, достигают поставленных целей, но для чего они? Чтобы заработать? Чтобы получить признание? Чтобы быть любимым и счастливым? Чтобы окружающие люди тоже хотели этого и ставили свои цели? Чтобы они ценили тебя лишь для того, чтобы ты поделился с ними плодами своих успехов? Все слишком материально… неужели, чтобы жить, нужно иметь все это?
Но Мэтью был доволен и тем, что он есть… и что чувствует. В его понимании все, что излишне материально - бессмысленно. Он осознавал, что едва ли бы стал добиваться заоблачных целей, зная, что станет бесчувственным и холодным, словно камень. Зачем растрачивать себя, стараться что-то делать, что-то получать и при этом терять частички себя? Зачем разбивать эмоции о предательства и ничего больше не чувствовать?
Каждый чего-то добивается, опираясь на других, втаптывая их и используя. Никто не поднимается на крыльях - все идут по головам.
Мэтью вспомнил о словах Брэндона и о том, что не имеет смысла в жизни … но, возможно, он имеет смысл в жизни Брэндона, ведь каждый достигает чего-то, опираясь на другого.

Продолжение следует...