В эти дни исполняется ровно пять лет с момента, когда «Большие призы» покинул чемпион мира-1997 Жак Вильнев.

В истории «Ф-1» последних сезонов это, безусловно, самая неоднозначная фигура. Часть болельщиков считает его гением, которого незаслуженно обошло стороной подлинное признание. Другая же часть видит в нем довольно посредственного пилота и баловня судьбы, обязанного успехами на старте карьеры неслыханному везению и стечению обстоятельств.

Жак Вильнев уникален и в ином смысле. Только ему – опять же в новейшей летописи «Формулы-1» - удалось установить целую серию как рекордов, так и антирекордов. Например, дебютируя в квалификации, он сходу ее выиграл – достижение, которое, полагаю, укладывается далеко не в каждой голове. В моей вот оно укладывается с трудом. С противоположной стороны, сразу и не вспомнишь имя пилота, который, уже примерив чемпионскую корону, потом ни разу (подчеркиваю – ни разу!) не познал сладость триумфа на этапе.

Поначалу, тем не менее, карьера канадца напоминала прямую, идущую исключительно вверх – без уклонов и изгибов. Громкое имя отца Жиля, культового гонщика Ferrari тридцатилетней давности и национального героя, вместе с несомненным собственным талантом открывали перед ним любые двери. Не открывали даже, а распахивали. Победитель серии ИНДИКАР в 24 года, через сезон он уже сидел в кокпите FW18 – совершеннейшей машины того периода, которую в его распоряжение любезно предоставил Williams.

В премьерном для себя чемпионате-1996 Вильнев собрал почти столь же богатую коллекцию, что и 11 лет спустя Льюис Хэмилтон, - три поула и четыре победы. Успехи успехами, но не меньшую славу ему принес один-единственный обгон в португальском Эшториле. В предпоследнем повороте трассы он по внешней траектории прошел самого Михаэля Шумахера – маневр, которым до этого не мог похвастаться никто и вряд ли кто-нибудь похвастается в будущем.

Удачливый и колоритный пилот на трассе, вне оной Жак создал себе еще более яркий имидж. Начитанный молодой человек и редкий интеллектуал, с легкостью говорящий сразу на нескольких языках, – такие гонщики предстают перед публикой не слишком часто. Как не слишком часто появляются перед ней и люди, не умеющие лукавить. Рассуждая о своих перспективах в сезоне-1997, канадец отметил, что секретов в «Ф-1» для него уже не осталось. После чего подчеркнул, что после ухода из Williams действующего чемпиона Деймона Хилла острой конкуренции в схватке за титул он не ждет.

Конкуренции, наверное, и не было бы, но вальяжный Вильнев создал ее сам. Располагая лучшей машиной в пелотоне (a FW19 в плане рабочих характеристик нисколько не уступал предшественнику), он стабильно придумывал себе проблемы на ровном месте. Как следствие, по итогам двух третей сезона статистика Жака выглядела весьма живописно: пять побед дополнялись в ней пятью же сходами. Глядя на эти поистине невероятные цифры, логично было бы предположить, что фронтмена британской конюшни систематически подводила техника. Но нет: от ненадежности болида канадец пострадал только в Имоле, где его уверенное движение к подиуму прервала приказавшая долго жить трансмиссия. В прочих же сходах виноват был исключительно пресловутый человеческий фактор. В Мельбурне лидер Williams начисто провалил старт и попал в завал, организованный Эдди Ирвайном, в Монако и Хоккенхайме вылетел с трассы, а выступая у себя на родине, отправил машину в стену небрежным и неосторожным движением руля уже на втором круге.

Пока благодушный Вильнев со свойственным ему пижонством разбрасывал очки направо и налево, педантичный Шумахер их аккуратно собирал. И на финальный этап сезона в испанском Хересе приехал, находясь во главе личного зачета. Что было дальше, помнят, уверен, все. А если и не помнят, то знают. Лидируя в гонке, Михаэль занервничал под прессингом конкурента и решил намеренно устроить аварию, но вследствие нее сошел с трассы сам. Канадец же довел раненый FW19 до клетчатого флага и принял на подиуме поздравления.

Смакованию успеха Жак посвятил целое межсезонье, в течение которого без устали ругал Шумахера и костерил нерадивых журналистов, прежде осмеливавшихся его критиковать. О будущем он, кажется, и думать забыл, а зря: тотальная смена регламента вкупе с уходом экипировавшего Williams моториста Renault лишила команду почти всех ее былых козырей. Вильнев, к своему несчастью, заметил это одним из последних. Его обещание непременно защитить титул превратилось в ничто уже на первом Гран-при сезона в Мельбурне: в квалификации он, привыкший доминировать по субботам, отстал от времени поул-позишн почти на секунду. На дистанции гонки положение лишь усугубилось: на ее финише обе машины FW20 проиграли паре лидирующих McLaren круг.

Перед Жаком постепенно открывалась страшная правда: чтобы вернуться на прежний уровень, команде предстояло провести титаническую работу. И здесь на смену энтузиазму пришла апатия. Привыкнув пилотировать прекрасный болид, канадец слабо разбирался в технике и предпочитал перекладывать работу по настройке автомобиля на плечи инженеров. Они у британской конюшни всегда были отличными – и для поддержания машины в хорошей форме этого вполне хватало. А для планомерного прогресса – уже нет. Тут обойтись без помощи компетентного гонщика было нельзя, но Вильнев от этого занятия благополучно самоустранился, утверждая, что он – чемпион мира, и дать ему конкурентоспособный болид есть прямая обязанность команды.

Пилот старой закалки, канадец занимал подобную позицию до конца карьеры. Идти на уступки Williams Жаку и впрямь не было нужды – в кармане у него уже лежал контракт с BAR. Именно так звали команду, которую на базе умирающего Tyrrell создал менеджер уроженца Квебека Крейг Поллок. Заручившись финансовой поддержкой могущественной табачной фирмы BAT, он назначил себя начальником коллектива, а подопечному предложил столь заманчивые условия договора, что на них согласился бы управлять автомобилем даже монарх. От щедрот Поллока Вильневу досталась многомиллионная зарплата (в долларах), эксклюзивное право на использование запасной машины (тогда это был чрезвычайно важный бонус) плюс солидные призовые за победы в гонках и завоеванные поулы.

Шикарные гонорары и статус лидера конюшни, надо признать, от чемпиона мира-1997 никуда не делись. А вот добраться до премиальных ему, увы, как выяснилось, было не суждено. Свежеиспеченная машина BAR 001 обладала вполне пристойной скоростью, но оказалась катастрофически ненадежной. На следующий год, правда, дела пошли повеселее. Проблема надежности была если и не решена, то локализована, а к числу плюсов команды добавились мощные двигатели Honda. C новым мотористом BAR покинул стан аутсайдеров и перешел в разряд середняков. Вильнева, впрочем, этот весьма относительный прогресс не слишком радовал: учитывая его амбиции, борьба за место в десятке была мало чем лучше прозябания в хвосте пелотона.

Сезон-2001 подтвердил справедливость пессимизма канадца. По ходу чемпионата он дважды поднимался на подиум (в Испании и Германии), но главным образом благодаря удаче, выражавшейся в многочисленных сходах соперников. Скорость же машины по-прежнему не впечатляла – и Жак был согласен первым это признать. Появляясь на пьедестале с мрачным выражением лица, Вильнев что в Барселоне, что в Хоккенхайме затем садился в уютное кресло на пресс-конференции и начинал подолгу рассуждать о недостатках автомобиля. Говорить о них он был готов в буквальном смысле часами и в одной из подобных бесед с журналистами произнес, вероятно, знаменитейшую свою фразу: отвечая на вопрос, прогрессирует ли конюшня или нет, чемпион мира-1997 остроумно заметил, что BAR медленно движется в никуда.

Не знаю, слышали ли данные слова руководители команды, но осенью 2001-го Поллок был снят с поста ее шефа. Отставка друга, естественно, вызвала у канадца негодование, которое еще больше усилилось, когда выяснилось, что вакантную должность займет Дэвид Ричардс. Предчувствие ничуть не обмануло Жака. Едва войдя в рабочий кабинет, Ричардс, слывший хитрым человеком и ушлым тим-менеджером, обратился к ведущему пилоту своей конюшни с просьбой, которую тот счел оскорбительной. Англичанин предложил Вильневу пойти на уменьшение зарплаты, добавив, что хочет потратить сэкономленные деньги на улучшение машины. В ответ функционер, разумеется, услышал твердое «нет». На старте сезона-2002 стороны еще худо-бедно ладили между собой, хотя было видно, что конфликт постепенно назревает. Он, собственно, и назрел. В июле с BAR подписал контракт молодой Дженсон Баттон, причем на таких выгодных условиях, что стало ясно: с привилегиями канадца покончено.

На заре нового чемпионата начали происходить удивительные вещи. Болид BAR 005, в руках Баттона бывший одним из надежнейших на пит-лейн, в руках его напарника ломался строго каждые две недели. Менялись лишь причины сходов: сгоревший мотор, вышедшая из строя коробка передач, отказавшие тормоза и неисправная гидравлика – все эти беды обрушились на бедную голову Жака. Вильнев, разумеется, возмущался, заявляя, что его подло выпроваживают из родного коллектива. Прессу (в особенности – британскую), однако, эти гневные тирады не особенно интересовали. Почему? Ну, во-первых, с большинством журналистов гордый канадец к тому моменту уже успел перессориться, а во-вторых, Ричардс управлял общественным мнением просто мастерски. В результате закономерная новость о расставании чемпиона мира с основанной им конюшней почти никого не возмутила.

Творческий отпуск неоднократного победителя Гран-при продлился ровно год. На финише сезона-2004 патрону Renault Флавио Бриаторе, уволившему Ярно Трулли, срочно понадобился гонщик. После некоторых раздумий седовласый итальянец остановил выбор на Жаке, и тот провел в кокпите R24 три этапа. Ни в Китае, ни в Японии, ни в Бразилии Вильнев не блеснул, поразив публику разве что редкой откровенностью. Дебютируя в Renault, он проиграл своему напарнику Фернандо Алонсо семь позиций, отстав от него в воскресенье аж на круг. Другой бы пилот объяснил фиаско банально: мол, не попал в ритм, не нашел оптимальные регулировки, до сих пор не адаптировался к непривычным условиям. Канадец же честно признался, что элементарно растерялся и не сделал поправку на резко возросшие за время его вынужденного простоя скорости.

Карьера чемпиона мира в «Формуле-1» казалась завершенной, но над ним сжалился скромный Sauber. Отплатить швейцарской команде добром у одного из самых возрастных гонщиков в пелотоне, к сожалению, не получилось. Выдав два-три неплохих выступления в Гран-при, на остальных этапах Жак напоминал ветерана, которого держат на работе лишь за былые достижения.

Осенью 2005-го акции бедневшего день ото дня Sauber были выкуплены концерном BMW, давно вынашивавшим планы прийти в «Большие призы» с заводской командой. Вильнев, чей контракт по-прежнему действовал, достался ей фактически по наследству. Несмотря на это, шеф BMW Марио Тайссен не горел желанием сотрудничать с прошедшим пик карьеры пилотом и чуть ли не всю зиму внимательно и с пристрастием изучал договор, выискивая в нем зацепки. Но аннулировать соглашение без веских причин довольно трудно, и сезон-2006 канадец начал в роли напарника Ника Хайдфельда.

В споре с находившимся в расцвете сил немцем аналитики предрекали чемпиону мира сокрушительное поражение, однако тот словно бы помолодел на десяток лет. Борясь с Ником, он держался с ним рядом в протоколе практически каждой сессии: на несколько тысячных впереди, на несколько сотых позади. Тайссен был приятно удивлен подобной активностью, но отнюдь не отложил поиски нового гонщика на потом. Удобный случай подвернулся в июле: в Хоккенхайме канадец попал в неприятную аварию, после которой пару недель испытывал приступы головокружения и тошноты. Заботясь о здоровье пилота (вспоминая ту ситуацию, сам Вильнев неизменно дополняет данное предложение словом «якобы»), босс немецкой конюшни великодушно освободил его от участия в «Гран-при Венгрии». В Будапеште за руль болида сел юный Роберт Кубица и показал, что вполне готов к подвигам. Предчувствуя недоброе, на следующем этапе в Турции Жак рвался в бой, но лукавый Тайссен уже сделал выбор в пользу молодости и опять предложил ветерану отдохнуть и избавиться от болевых ощущений. Когда же в ответ получил гневный отказ, пошел на расторжение контракта.

В общем, «Формула-1» и уроженец Квебека живут порознь уже пять лет. С миром «Больших призов» помимо воспоминаний сейчас его связывает лишь роль эксперта. В этом амплуа, кстати, Вильнев верен себе: анализируя гонки, он остается таким же умным, проницательным и наблюдательным человеком, хоть и впавшим в мизантропию. Фразу «в мои годы трава была зеленее, а воздух чище» канадец переиначивает на формулический лад почти в любом интервью. От своей фирменной иронично-критической манеры говорить он отошел на моей памяти лишь раз. Приглашенный на юбилей Williams в качестве последнего чемпиона в истории команды (им Жак, подозреваю, будет еще очень долго), заслуженный пилот смущенно помял в руке микрофон и, забыв о давних пикировках с Фрэнком Уильямсом и Патриком Хэдом, сказал: «Спасибо за все, что вы для меня сделали. Спасибо за мой единственный титул!»

Вот так, друзья, порой меняются времена. Вот так порой меняются люди.