Весь день и всю ночь промучилась в родах королева. И на рассвете разрешилась пригожим мальчиком, ибо так было угодно господу богу.. И, разрешившись от бремени, сказала она своей служанке:

- Покажите мне моего ребенка и дайте его поцеловать, ибо я умираю.

И служанка подала ей младенца.

И, взяв его на руки и увидев, что не бывало еще на свете ребенка краше ее сына, молвила королева:

- Сын мой, сильно мне хотелось тебя увидеть! И вот вижу прекраснейшее создание, когда-либо выношенное женщиной; но мало мне радости от твоей красоты, ибо я умираю от тех мук, что пришлось мне ради тебя испытать. Я пришла сюда, сокрушаясь от печали, печальны были мои роды, в печали я родила тебя, и ради тебя печально мне умирать. И раз ты появился на свет от печали, печальным будет твое имя: в знак печали я нарекаю тебя Тристаном.

С этими словами она поцеловала его. И едва успела поцеловать, как изошла ее душа из тела, ибо умерла она, как я вам о том рассказываю.

Так родился Тристан, прекрасный и добрый рыцарь, которому потом пришлось вынести столько мук и тягот из-за любви к Изольде.

И Мелиадук, король Лоонуа, попросил показать ему младенца и спросил, успели ли его крестить.

- Да, сир, - отвечает служанка, - он наречен Тристаном. Это имя дала ему мать, когда умирала.

Тогда король взял младенца и вверил его Гуверналу. И тот приказал отыскать ему достойную кормилицу и стал беречь его как зеницу ока, так что никто не мог ни в чем его упрекнуть.


Овдовев, король Мелиадук женился на дочери Нантского короля Хоэля, женщине прекрасной, но коварной. И поначалу она возлюбила Тристана. А ему уже минуло семь лет, и был он пригож, как сам Ланселот. Все любили его, и оттого обуяла мачеху великая зависть. Не замыслила ли она извести ребенка, за которым смотрит Гувернал? И случилось, что вскоре умер король Мелиадук, и Тристан горько оплакал своего отца.

А Гувернал заметил, что королева Лоонуа возненавидела Тристана, и убоялся он, как бы не погубила она его своим коварством. И вот приходит он к Тристану и молвит ему:

- Тристан, мачеха ваша ненавидит вас лютой ненавистью, и уж давно сжила бы вас со свету, если бы не опасалась меня. Уедем же отсюда в Галлию, ко двору короля Фарамона. Там послужите вы ему и поучитесь придворному вежеству и учтивости, как то пристало всякому благородному отроку. И когда по воле господней примете вы рыцарское посвящение и разойдется повсюду добрая о вас слава, тогда, если будет вам угодно, сможете вы вернуться в королевство Лоонуа, и не найдется там никого, кто дерзнул бы вам перечить.

- Господин мой, - отвечает Тристан, - я поеду за вами всюду, куда вам заблагорассудится.

- Тогда завтра же утром отправимся мы в путь, - молвит Гувернал.

На следующий день встали они до рассвета, сели на коней и ехали до тех пор, пока не достигли Галлии, где жил в своем замке король Фарамон. Гувернал наказал Тристану, чтобы тот никому не обмолвился, кто он таков, и откуда едет, и кто его родители, а на все расспросы отвечал бы, что он-де чужестранец.

- Будь по-вашему, господин мой, - говорит Тристан.

И вот поселились они в замке короля Галлии.

И всем на удивленье вырос Тристан и похорошел. Так умело играл он в шахматы и тавлеи, что никто не мог поставить ему мат, и не было ему равных в искусстве владения мечом, и стройнее всех держался он в седле. И так он во всем преуспел, что был безупречен в любом деле, за какое бы ни взялся. И в свои двенадцать лет отличался таким мужеством и красотой, что все дивились ему. Не было во дворце галльского короля такой дамы или девицы, что не почла бы за честь, если бы Тристан удостоил ее своей любви. И служил он королю верой и правдой, а тот ценил его превыше всех своих приближенных.

И да будет вам ведомо, что никто не знал, кто он такой, кроме бога да Гувернала, его наставника.



Знайте также, что на жителях Корнуэльса лежала ежегодная дань в сто девушек, сто юношей, достигших пятнадцати лет, и сто чистокровных лошадей. И была эта дань установлена двести лет назад, во времена короля Тонозора Ирландского, и взималась каждый год сполна вплоть до времени короля Марка. А при нем прекратились эти поборы, ибо прекрасный Тристан, добрый рыцарь, сразил Морхульта, брата ирландской королевы, прибывшего в Корнуэльс, чтобы вытребовать эту дань; он убил его на острове Святого Самсона, как будет о том поведано в нашей повести.

Тристан отправился к королю Марку, своему дяде, и попросился к нему на службу. И король пожелал узнать, кто он таков.

- Отрок из дальних краев, - отвечает Тристан, - что готов послужить вам, если будет на то ваше согласие.

- Даю его с превеликой охотой, - молвит король, - ибо мнится мне, что ты хорошего рода.

И Тристан зажил у своего дяди, как пришлец, и повел себя так, что скоро ни одного отрока при дворе не ставили по сравнению с ним ни в грош.

Ездит он с королем в лес и прислуживает ему во время охоты. А тот ценит его превыше всех своих приближенных и шагу не хочет ступить без него, ибо за что бы ни взялся Тристан, все умеет он довести до конца. Столь пригож он с виду и столь ловок во всяком деле, что придворные смотрят на него с завистью, ибо во всем он их превосходит. Так служил Тристан у короля Марка до тех пор, пока не минуло ему пятнадцать лет. И стал он к тому времени так силен и отважен, что не сыскать было равных ему по силе и отваге.

Гувернал счастлив видеть, что воспитанник его так вырос и возмужал, ибо теперь ему впору принять рыцарское посвящение. И если примет он его, немало славных дел удастся ему свершить.

Тогда случилось, как я уже вам говорил, что в начале мая Морхульт Ирландский с великим множеством своих людей явился требовать дань, которой жители Корнуэльса были обязаны ирландскому королю. И вместе с Морхультом прибыл один рыцарь, доблестный и храбрый, но еще молодой; звали его Гайерет, и был он дружинником Морхульта.

Как раз в то время воцарился король Артур; совсем недавно возложил он на себя корону.

Узнав, что ирландцы прибыли за данью, опечалились жители Корнуэльса великой печалью, и поднялся повсюду стон и плач. Принялись рыдать дамы и рыцари и так говорить о своих детях: "На горькое горе были вы рождены и вскормлены, ибо суждено вам стать рабами в Ирландии. Земля, почему не разверзлась ты и не поглотила наших детей? Видеть это было бы для нас меньшим бесчестьем, чем смотреть, как ирландцы увозят их в рабство. Коварное и жестокое море! И ты, изменчивый ветер! Почему не потопили вы ирландские корабли в пучине?"

И так громко стонут они и рыдают, что в ту пору не расслышать было бы и грома с небес.

И Тристан спрашивает у одного рыцаря, отчего подняли они такой шум, и кто этот Морхульт, о котором они говорят. И тот ему отвечает, что Морхульт приходится братом ирландской королеве, что он один из лучших рыцарей на свете и что явился он в Корнуэльс, чтобы вытребовать дань. И получил наказ вступить в единоборство с любым, кто дерзнет ему воспротивиться. Но только никто не посмеет с ним сразиться, ибо очень уж он могучий и храбрый воин.

- А что будет, - спрашивает Тристан, - если кто-нибудь осилит его в схватке?

- Клянусь честью, - отвечает рыцарь, - тогда жители Корнуэльса будут избавлены от дани.

- Клянусь именем господним, - молвит Тристан, - легко же им от нее избавиться, если выкупом за всех служит жизнь одного человека.

- Нет, им это не под силу, - говорит рыцарь, - ибо не найдется в этой стране ни одного храбреца, что дерзнул бы сразиться с Морхультом.

- Клянусь честью, - молвит Тристан, - нет на свете более жалких трусов, чем жители этой страны!

И вот идет он к Гуверналу и говорит ему:

- Господин мой, у жителей Корнуэльса заячьи души, ибо нет среди них такого храбреца, что дерзнул бы сразиться с Морхультом и положить конец этим поборам. Будь я рыцарем, я вступил бы с ним в поединок, чтобы вызволить их из рабства. И если с божьей помощью удалось бы мне осилить Морхульта, покрыл бы я славой весь свой род и тем паче самого себя на всю свою жизнь. Но что вы думаете об этом деле? В этой битве я сумею доказать, суждено ли мне когда-нибудь сделаться настоящим мужчиной. А если не сумею, пусть убьет меня Морхульт, ибо лучше пасть от руки столь доблестного и славного рыцаря, чем жить среди этих трусов: больше будет мне в том чести!

Гувернал, любивший Тристана, как никого на свете, отвечает:

- Тристан, милый мой сынок, хороши твои слова. Но Морхульт - рыцарь, коему не сыскать равных. А ты еще так молод и ничего не смыслишь в ратном ремесле.

- Господин мой, - молвит Тристан, - если не осмелюсь я на это дело, считайте, что обманул я ваши надежды и никогда не стать мне настоящим мужчиной. Отрадно мне было узнать от вас, что отец мой слыл одним из лучших рыцарей на свете. Само естество требует, чтобы мы с ним были похожи, и, даст бог, я не посрамлю его имени!

Услышав эти речи, застыл от изумления Гувернал, а потом говорит ему:

- Делай как хочешь, сынок!

- Спасибо, господин мой, - отвечает тот.

Тогда идет Тристан к королю, своему дяде, который пребывал в великом гневе, ибо досадно было ему видеть, что не нашлось в его замке ни единого рыцаря, пожелавшего сразиться с Морхультом и положить конец поборам, ибо не было в Корнуэльсе такого храбреца, который дерзнул бы ему противостоять.

И вот преклонил Тристан колена перед своим дядей и говорит ему:

- Сир, долго я служил вам, как мог, и прошу вас в награду за мою службу посвятить меня в рыцари и сделать это сегодня или завтра. Так долго ждал я этой награды, что ваши придворные стали надо мной смеяться.

Король отвечает:

- Друг мой, я охотно посвящу вас в рыцари, коли вы у меня того просите; и было бы это посвящение великим праздником, если бы не приезд ирландцев, что привезли нам дурные вести!

- Сир, - молвит Тристан, - не печальтесь о том, ибо господь избавит нас и от этой напасти, и от многих других!

Король протянул руку, поднял Тристана и приказал Динасу, своему сенешалю, позаботиться о нем и отыскать и приготовить все, что ему потребуется, ибо решил он завтра же посвятить его в рыцари.

Всю ночь молился Тристан во храме Богородицы. А наутро король Марк посвятил его в рыцари с такими почестями, какие только возможны. И бывшие при том говорили, что не было еще видано в Корнуэльсе столь прекрасного рыцаря, как Тристан.

И в ту пору, как праздновалось посвящение Тристана, явились во дворец четверо рыцарей, мудрых и велеречивых, и от имени Морхульта обратились к королю, не удостоив его поклоном:

- Король Марк, мы посланы к тебе Морхультом, славнейшим рыцарем на свете, чтобы истребовать дань, которую ты должен ежегодно платить ирландскому королю. Поторопись же, чтобы мог он получить ее не позже, чем через неделю. Если же ты откажешься, мы бросаем тебе вызов от его имени. Берегись прогневать его, ибо тогда не останется у тебя ни клочка земли и весь Корнуэльс будет разорен.

Услышав эти речи, так опешил король Марк, что не мог вымолвить ни слова.

Но тут поднялся Тристан и спокойно отвечает:

- Господа посланцы, передайте Морхульту, что вовеки не видать ему этой дани. Деды наши были простаками и безумцами, но мы умнее их и не желаем расплачиваться за их глупость! А если Морхульт утверждает, что мы - его должники, я готов сойтись с ним в поединке, чтобы доказать, что жители Корнуэльса - свободные люди и ничего не обязаны ему платить!

Тогда посланцы говорят королю:

- От вашего ли имени обратился к нам этот рыцарь?

- Клянусь честью, - отвечает король, - не я приказывал ему так говорить, но раз была на то его воля, я положусь на него и на господа бога и благословлю его на этот поединок, в котором решится судьба всего королевства!

Услышав эти слова, Тристан облобызал стопы короля, а потом обратился к ирландским послам:

- Теперь вы можете передать Морхульту, что не получит он этой дани, если только не добудет ее мечом.

- А кто вы такой, - вопрошают послы, - чтобы бросать вызов Морхульту?

- Я чужестранец, - отвечает Тристан, - столь верно служивший королю, что он посвятил меня в рыцари.

- Хорошо, а какого вы роду и племени?

- Скажите Морхульту, - молвит в ответ Тристан, - что сколь бы ни был знатен его собственный род, ему далеко до моего. Ибо если даже в его жилах течет королевская кровь, то я - сын короля. Мелиадук, король Лоонуа, был моим отцом, а король Марк, сидящий перед вами, мой дядя; меня зовут Тристаном. И пусть ваш господин знает, что, если ему хочется мира, он его получит, а если нет, пусть готовится к битве.

И тогда они ответили, что передадут его вызов.

И вот покинули они дворец короля Марка, и отправились к Морхульту, и сообщили ему эту новость.

- А где должна состояться битва? - спрашивает Морхульт.

- Клянемся честью, - отвечают они, - он не сказал нам об этом.

- Тогда возвращайтесь к королю и спросите его, где ей быть.

- Охотно, сир, - отвечают они.

И король им говорит:

- Неподалеку отсюда, на острове Святого Самсона. Пусть каждый сядет в свою ладью и сам добирается до острова. Ведь у них не будет провожатых...

И всю ночь молились жители Корнуэльса, чтобы смиловался господь над Тристаном и послан ему храбрости и мужества избавить королевство от долгого рабства, в котором оно пребывало с давних пор. А Тристан бодрствовал во храме Богородицы. И лишь перед самым рассветом прилег, чтобы набраться сил перед схваткой с Морхультом. И, поднявшись, облекся в доспехи и отстоял заутреню, а потом вернулся во дворец.

И король Марк подошел к нему и сказал:

- Тристан, милый мой племянник, цвет и украшение юношества, отчего же так долго таился ты от меня? Будь мне известно, кто ты такой, не дал бы я тебе позволения на эту битву; уж лучше бы Корнуэльс навсегда остался в рабстве! Если ты погибнешь, вовеки не будет мне радости, и всем нам станет еще хуже, чем было прежде.

- Не бойтесь, государь, - отвечает Тристан, - а молите бога о помощи, и он услышит нас, ибо правда на нашей стороне.

- Милый мой племянник, - говорит король, - будем надеяться, что внемлет господь нашим молитвам и избавит Корнуэльс от великой напасти.

И в то время, как они говорили, дошла до них весть, что Морхульт уже на острове и готов вступить в схватку. Тогда Тристан попросил, чтобы подали ему шлем; сам король затянул на нем ремни. Вооружившись, Тристан вскочи.~ в седло, подъехал и своей ладье, сел в нее и поплыл к острову. И, выйдя на берег вместе с конем, отпустил ее на волю волн, и она скрылась из виду.

Морхульт спросил у него, зачем он это сделал.

- Затем, - говорит Тристан, - что, если буду я убит, ты положишь мое тело в свою ладью и отвезешь туда, откуда мы приехали.

- Не хочу я твоей смерти, - отвечает Морхульт, - ибо сужу по твоим словам, сколь ты разумен. Почему бы не отказаться тебе от этой схватки, не оставить затею, на которую ты решился только по молодости лет и горячности? Я возьму тебя к себе, и мы станем друзьями.

Но Тристан молвит:

- Избавь жителей Корнуэльса от тех поборов, что ты с них требуешь, и я охотно откажусь от схватки, а иначе не могу с тобой помириться.

- Раз так, - говорит Морхульт, - я вызываю тебя на битву.

- Я готов, - отвечает Тристан, - ведь ради этого я сюда и приехал.



Тут пустили они своих коней вскачь и столь яростно скрестили копья, что те согнулись у них в руках. И знайте, что не миновать бы смерти ни тому, ни другому, если бы не разлетелись вдребезги наконечники их копий. А сами они сшиблись грудь в грудь с такой силой, что рухнули наземь, и не отличить бы им было в ту пору день от ночи. И, поднявшись, оба увидели, что тяжело ранены.

Тристан был поражен отравленным копьем Морхульта, а Морхульт - чистым копьем Тристана. Тут выхватили они мечи и принялись рубиться столь ожесточенно, что через малое время изнемогли от полученных ударов; и доспехи, что на них были, не спасали их от ужасных и тяжелых ран; и оба они истекали кровью.

Морхульт, мнивший себя одним из лучших рыцарей на свете, оторопел от страха перед мечом Тристана. Но знайте, что и Тристана объял такой же страх перед Морхультом. А смотревшие на них издали уверяют, что никогда не видели столь могучих бойцов.

Оба они наводили страх друг на друга, но дрались из послед- них сил, ибо дошла их схватка до того предела, когда один должен вот-вот одолеть другого. И нападали они один на другого с обнаженными мечами в руках и рубились еще исступленней и яростней, чем прежде. И столь тяжка была эта битва, что и тот, кто получил меньше ран, не чаял выйти из нее живым. И вот Тристан с таким остервенением обрушил удар на шлем Морхульта, что меч его рассек до половины голову противника. Так силен был этот удар, что большой осколок лезвия засел в черепе Морхульта, а на мече Тристана осталась глубокая зазубрина.

Почуяв смертельную рану, Морхульт бросил наземь щит и меч и пустился бежать к своей ладье. И, сев в нее, поспешил отчалить от берега. Так доплыл он до своих кораблей, и дружинники, опечаленные и раздосадованные таким исходом битвы, приняли его на борт.

И Морхульт сказал им:

- Выходите в море и гребите что есть сил. Я смертельно ранен и боюсь умереть, прежде чем достигнем мы Ирландии.

Они исполнили его приказ, поставили паруса и вышли в море.

И, увидев, что они отплывают, жители Корнуэльса закричали им вслед:

- Убирайтесь восвояси, и чтобы духу вашего здесь больше не было, и да сгинете вы все в пучине морской!

А король Марк видит, что племянник его Тристан, выигравший битву, остался один на острове, и говорит своим людям:

- Привезите мне племянника моего Тристана. Господь в милосердии своем даровал ему победу. Доблестью Тристана Корнуэльс отныне избавлен от рабства, в котором так долго пребывал

Тут жители Корнуэльса бросились к лодкам, поплыли к острову и увидели что Тристан так ослабел от потери крови, что едва держался на ногах они взяли его с собой и отвезли к королю.

И, увидев Тристана, король стократно расцеловал его и спросил, как он себя чувствует.

- Я ранен, сир, - отвечает тот, - но если будет угодно господу, он пошлет мне исцеление.

Король ведет его в церковь, чтобы воздать хвалу Спасительно за милость, оказанную ему сегодня; потом все возвращаются во дворец с великой радостью и ликованием.

А Тристан падает на свою постель. Так страдает он от яда, проникшего в тело, что не лежит у него душа ни к веселью, ни к радости. И отказывается он от еды и питья.


К Тристану пригласили врачей; они принялись лечить его разными травами, и через малое время все его раны зажили, кроме той, куда проник яд.

Так мучился в ту пору Тристан и страдал, что не знал покоя ни днем, ни ни ночью; он не принимал пищи и совсем исхудал. От раны его исходило такое зловоние, что никто, кроме Гувернала, не мог оставаться с ним рядом. А Гувернал ухаживал за ним, не гнушаясь ничем. И оплакивал он Тристана и печалился столь великой печалью, что жалко было на него смотреть. И тот, кто видел Тристана прежде, не узнал бы его теперь, так он стал плох. И все добрые люди сокрушались и говорили:

- Ах, Тристан, вот какой ценой пришлось тебе заплатить за свободу Корнуэльса! Смертной мукой обернулось для тебя то, что принесло нам великую радость!

Однакожды Тристан лежал в своей постели, такой исхудавший и бледный, что жалость брала всякого, кто бы на него ни взглянул. И была подле него одна дама, и горько оплакивала она его, и говорила:

- Тристан, диву даюсь я тому, что ни у кого не испросите вы совета о вашей судьбе. Будь я на вашем месте, я отправилась б иные края раз не могу обрести исцеления в этой стране. Как знать, не помог бы мне там господь или кто другой?

- Госпожа моя, - молвит Тристан, - но как это сделать? Я не могу ехать верхом и не потерплю, чтобы меня несли на носилках.

- Ах, Тристан, - отвечает дама, - я вам в том не советчица. Пусть сам господь вас надоумит!

И с тем она вышла от него.

И Тристан попросил, чтобы его перенесли к окну, из которого было видно море. И долго смотрел вдаль и предавался раздумьям. И, поразмыслив, позвал к себе Гувернала и молвит ему:

- Отправляйтесь к моему дяде и скажите ему, что я хочу с ним поговорить.

Гувернал пошел и королю и сказал:

- Сир, Тристан хочет с вами поговорить.

И король пришел к нему и спросил:

- Милый племянник, чем я могу помочь вам?

- Сир, - молвит Тристан, - я хочу попросить вас об одной услуге, которую вам нетрудно будет мне оказать.

- Как бы трудно это ни было, - отвечает король, - я окажу ее вам, ибо нет ничего на свете из того, чем я обладаю, ни великой вещи, ни малой, что я пожалел бы для вас.

- Сир, - говорит Тристан, - много мук и тягот вытерпел я с тех пор, как сразил Морхульта и освободил Корнуэльс. Но все понапрасну: в этой стране я не могу ни жить, ни умереть. И раз это так, хочу я отправиться в иные края: кто знает, не будет ли угодно господу послать мне исцеление там, если он не послал его здесь?

- Милый племянник, - отвечает король, - но как же отправишься ты в иные края? Ты не в силах ни ехать в седле, ни идти пешком и не потерпишь, чтобы тебя несли на носилках.

- Дядя, вот каково мое желание: прикажите построить для меня крепкую лодку с парусом, которым я смогу управлять по своему желанию, и шелковым пологом, что послужит мне защитой от солнца и дождя. Потом прикажите нагрузить ее съестными припасами, чтобы было мне чем поддержать себя в долгом плаванье. И еще положите туда мою арфу, роту и все мои инструменты. Когда все будет готово, поставьте туда мое ложе, перенесите меня на него и отпустите лодку в море. И я поплыву по нему, одинокий и всеми забытый. И если господу будет угодно, чтобы я утонул, великим утешением покажется мне смерть, ибо давно уже изнемог я от страданий. А если мне удастся выздороветь, я вернусь в Корнуэльс. Вот чего я хочу. И молю вас со слезами на глазах, чтобы вы поторопились и чтобы лодка моя была готова как можно скорее, ибо не будет мне радости до тех пор, пока не исполнится мое желание и не выйду я в море.

Когда Тристан кончил свои речи, зарыдал король и говорит ему:

- Милый племянник, неужто вы хотите покинуть меня?

- Я не могу поступить иначе, - отвечает Тристан.

- А что станется с Гуверналом? - спрашивает король.- Если бы взяли вы его с собой, это было бы вам немалой подмогой.

- Конечно, - молвит Тристан, - но только не хочу я теперь подмоги ни от кого, кроме господа. А что до Гувернала, то, если я умру, пусть отойдет ему моя земля, ибо он столь знатного рода, что сумеет ею управлять, когда примет рыцарское посвящение. Понял король, что не переспорить ему Тристана; и вот приказал он построить лодку согласно замыслу своего племянника. И когда судно было построено и оснащено, в него перенесли Тристана.

Вовеки не было видано столь великой скорби, как при этом отплытии! И когда увидел Тристан, как все о нем горюют, невмочь ему стало медлить. Приказал он столкнуть лодку в море и поднял парус. И за малое время отнесло его так далеко от берега, что уж не разглядеть ему было ни короля, ни своих друзей, а им его - и подавно.

Две недели блуждал Тристан по морю, пока не прибило его ладью к берегам Ирландии, неподалеку от замка Хесседот.

Там обитал ирландский король и его жена, сестра Морхульта.

И дочь их, Изольда, жила вместе с ними. И была эта Изольда прекрасней всех женщин на свете, и не сыскалось бы в те времена никого, кто превзошел бы ее в искусстве врачевания, ибо ведомы ей были все травы и их свойства. И минуло ей в ту пору четырнадцать лет.

Когда Тристан очутился в гавани, исполнилось радости его сердце, оттого что увидел он перед собой неведомую землю, и еще оттого, что избавил его господь от гибели в морской пучине. Тогда взял он арфу, настроил ее и принялся наигрывать столь сладостную мелодию, что ею заслушался бы всякий, кто ее услышал.

Ведь тогда у рыцарей, томимых печалью, была привычка играть на арфе и петь, чтобы разогнать тоску.

Долго играл Тристан и окончил свою игру на грустный лад:

Я сердце потерял, плененный.
Израненный, без рук, без ног,
Я без любви живу, влюбленный.
И что ж! Умру неисцеленный?
Умру, влюбленный, без любви.
Но нет! Велит любовь: "Живи!"
Любовь пытает, сокрушает.
Любовь казнит и воскрешает.
Любовью был мой путь направлен.
Весь век охочусь я за нею.
Себе признаться я не смело,
Что сам я, словно зверь, затравлен.
Однажды счастье посулив,
Любовь мне принесла напасти,
Однако у нее во власти
Останусь я, пока я жив.

Король стоял у окна и слышал эти звуки; видел он и приставшую к берегу ладью, столь дивно оснащенную, что можно было подумать, будто она приплыла из страны фей. Он указал на нее королеве.

- Сир, - молвит королева, - пойдемте и с божьей помощью узнаем, что это такое.

И вот король и королева, одни, без свиты, вышли из дворца и отправились на берег. И слушали Тристана до тех пор, пока тот не кончил игру и не положил подле себя свою арфу.

И тогда спросил он их, как зовется та земля, куда он прибыл.

- Клянусь честью, - отвечает король, - это Ирландия.

Тут пуще прежнего опечалился Тристан, ибо понял, что, если узнают в нем убийцу Морхульта, не миновать ему смерти. И король спросил у него, кто он таков.

- Сир, - молвит в ответ Тристан, - я бедный и больной человек из города Альбины, что в королевстве Лоонуа. Я пустился наугад по морю и прибыл в эту землю в надежде отыскать здесь исцеление от своего недуга. Ибо пришлось мне испытать столько мук и страданий, сколько не доводилось вынести никому, и до сих пор томлюсь я от них так, что лучше бы мне было умереть, чем изнывать от этого недуга!

- Рыцарь ли вы? - спрашивает у него король.

- Да, сир, - отвечает Тристан.

Тогда молвит ему король:

- Оставьте же ваши тревоги, ибо прибыли вы в такое место, где сможете отыскать исцеление: есть у меня дочь, весьма сведущая во врачебном искусстве, и если кому-нибудь суждено вас вылечить, то кому, как не ей, это сделать? Я попрошу ее позаботиться о вас во имя божие и во имя милосердия.

- Да возблагодарит вас господь, сир, - молвит Тристан. король и королева вернулись во дворец. И призвал король своих слуг и приказал им отправиться на берег за бедным рыцарем, перенести его в королевские покои и уложить на мягкую постель. И те исполнили все, что им было приказано. И когда уложили Тристана в постель, король попросил Изольду осмотреть его; и та осмотрела и бережно ощупала его раны и приложила к ним целебные травы. И сказала ему, чтобы он ни о чем не беспокоился, ибо скоро с божьей помощью станет совершенно здоров.

Десять дней пролежал томимый недугом Тристан в отведенном ему покое. И десять дней не отходила от него Изольда, но ему становилось все хуже и хуже, ибо травы не приносили ему ничего, кроме вреда. И, увидев это, изумилась Изольда и прокляла свои знания и свое врачебное искусство. И сказала себе, что ничего не смыслит в том, в чем мнила себя самой сведущей на свете.

Но потом пришло ей на ум, что одна из ран Тристана могла быть поражена ядом и оттого не поддается лечению. И сказала она себе, что если это так, то ей непременно удастся исцелить Тристана, а если нет - ей остается только опустить руки, а его уже ничто не спасет.

Тогда приказала Изольда вынести его на солнце, чтобы осмотреть эту рану как можно внимательней, и, осмотрев, убедилась, что одна и впрямь поражена ядом, и воскликнула:

- Ах, сир! Копье, которым нанесли вам эту рану, было отравлено. Вот почему не смогли залечить ее те, кто за это брался: ведь не знали они о яде. Но теперь, когда я знаю, в чем дело, мне, с божьей помощью, нетрудно будет поставить вас на ноги; можете в том не сомневаться.

Весьма обрадовался Тристан ее словам. А она отправилась за теми снадобьями, что, по ее разумению, больше всего подходили для того, чтобы изгнать яд. И трудилась не покладая рук до тех пор, пока не был он изгнан. И Тристан поднялся на ноги, начал есть и пить, и стала возвращаться к нему сила и красота. Столь прилежно ухаживала за ним Изольда, что не прошло и двух месяцев, как он совершенно выздоровел и стал еще краше, чем прежде.

И тогда решил Тристан, что пора ему возвращаться в Корнуэльс, ибо, если дознаются ирландцы, кто он такой, не миновать ему позорной и мучительной казни за то, что убил он Морхульта.


Поселился в ирландской земле змей, который опустошал и разорял всю страну. Дважды в неделю появлялся он возле замка, пожирая всех, кого мог схватить, так что никто не решался выйти за ворота из страха перед змеем. И король приказал объявить, что тому, кто сумеет одолеть змея, отдаст он все, что тот ни попросит, половину своего королевства и дочь свою Изольду, если тот пожелает ее взять.

И случилось так, что дракон появился у замка в тот самый день, когда был оглашен королевский указ. И ври виде его разбежались с криками и воплями все, кто оказался за воротами.

И Тантрис (таково было имя, под которым скрывался Тристан) спросил, что случилось. Ему рассказали о том, что вы уже знаете, и о королевском указе. Тогда Тантрис тайком вооружился, так что никто об этом не проведал, и вышел из замка через боковые ворота, и отправился навстречу змею.

И, едва заметив Тантриса, змей бросился на него, а тот на змея. И вот завязалась между ними жестокая и беспощадная битва. Змей вонзил когти в щит Тантриса и порвал на нем ремни и все, что мог достать. Но Тантрис отпрянул и, выхватив меч, ударил змея. И увидел, что сталь не берет змеиную чешую. Тогда задумал он пойти на хитрость. И когда змей, разинув пасть, бросился на него, чтобы его пожрать, Тантрис, который только того и ждал, всадил меч прямо ему в глотку и вогнал в брюхо, разрубив пополам сердце. Тут змей издох, а Тантрис отрезал у него язык, спрятал к себе в карман и отправился в замок.

Но, не успев сделать и нескольких шагов, рухнул как подкошенный от яда, что источал змеиный язык, лежавший у него в кармане.

У короля Ангена был сенешаль по имени Агенгеррен Рыжий. Идя в замок, наткнулся он на мертвого змея, отрезал ему голову и решил, что отдаст ее королю, а потом попросит у него дочь его Изольду и половину королевства, ибо задумал он уверить короля, будто змея убил он сам.

И вот приходит сенешаль к королю и приносит змеиную голову. И приветствует его и говорит:

- Я убил змея, опустошавшего эту страну. Вот его голова. И за это прошу у тебя дочь твою Изольду и половину твоего королевства, как было условлено.

Диву дался король и молвит ему:

- Сенешаль, я поговорю с дочерью моей Изольдой и узнаю, что она об этом думает.

Тут идет король в опочивальню королевы, и застает там ее и дочь свою Изольду, и рассказывает им, что сенешаль убил змея.

- Он принес мне его голову, теперь надлежит мне исполнить обещание, объявленное через глашатых.

Весьма разгневались королева и Изольда, услышав эти слова. И сказала Изольда, что вовеки не согласится она на это и что лучше уж ей умереть, чем принадлежать этому рыжему трусу и обманщику.

- Скажите ему, сир, что вы посовещаетесь со своими баронами и через неделю объявите свою волю.

Тогда король пошел к сенешалю и передал ему эти слова, и тот с ним согласился.

А королева молвит дочери своей Изольде:

- Дочь моя, идемте потихоньку взглянем на мертвого змея: не верится мне, чтобы у сенешаля хватило храбрости его убить.

- Охотно, госпожа моя, - молвит Изольда.

И вот вышли они, взяв с собой только двух оруженосцев, Перениса и Матанаэля. И шли до тех пор, пока не отыскали мертвого змея, и принялись его разглядывать. И, обернувшись в сторону дороги, заметили Тристана, что лежал у обочины, как труп. Они подошли к нему, но не узнали его, ибо он распух, как хорошая бочка. И молвила Изольда:

- Этот человек либо мертв, либо отравлен змеиным ядом. Мнится мне, что он-то и убил змея, а змей погубил его.

И, движимые состраданием, они с помощью обоих оруженосцев перенесли его к себе в опочивальню. И когда стали раздевать, нашли у него в кармане змеиный язык. И, осмотрев этого человека, рассудила Изольда, что он еще жив; она дала ему выпить противоядие и принялась ухаживать за ним столь усердно, что скоро спала его опухоль, и выздоровел он, и вернулась к нему прежняя красота. Тогда они узнали в нем Тантриса, своего рыцаря, и весьма тому обрадовались.

По прошествии семи дней сенешаль приходит к королю за наградой. А король успел испросить совета у своих баронов, и те сказали ему, чтобы он исполнил обещанное.

Проведав об этом, опечалилась Изольда великой печалью и сказала, что скорее даст себя четвертовать, чем отдастся этому трусу. И в разгар ее печали спрашивает у нее Тантрис, что с ней и отчего она так убивается. И та говорит ему, что сенешаль требует ее в жены и просит у ее отца половину королевства, утверждая, что он убил змея.

И, узнав о том, молвит ей Тристан:

- Не тревожьтесь, я избавлю вас от него, ибо он солгал. Скажите мне только, где змеиный язык, что был у меня в кармашке, когда меня сюда принесли?

- Вот он, сир, - говорит Изольда.

И Тристан взял язык, пошел во дворец и объявил во всеуслышанье:

- Где тот сенешаль, который хочет получить Изольду и утверждает, что убил змея? Пусть он выйдет, и я уличу его в обмане, и в доказательство готов сойтись с ним в поединке, если будет в том нужда!

И сенешаль выступил вперед и повторил свою ложь.

Тогда молвит Тантрис королю:

- Взгляните, сир, не вырезан ли язык из пасти змея? И знайте, что убил змея тот, кто его вырезал.

Тут осмотрели змеиную пасть и убедились, что в ней нет языка. И Тантрис достал язык, приложил его туда, откуда он был отрезан, и язык пришелся к месту. Тогда сенешаль был опозорен, и брошен в темницу, и лишен своих имений. А Тантрис удостоился почестей и похвал, ибо все узнали, что он убил змея.



Однажды Тантрис отправился мыться. Изольда и Бранжьена и много других девиц прислуживали ему весьма учтиво. И случилось туда зайти одному юноше, родственнику королевы. Взглянув на ложе, заметил он на нем драгоценный меч Тантриса, тот самый, коим был сражен Морхульт. Он вынул его из ножен и остолбенел, увидев зазубрину на лезвии. Ведь не иначе, как от этого меча был отколот тот кусок стали, что засел в черепе Морхульта и теперь, завернутый в шелковую ткань, хранился в ларце у королевы. И когда он разглядывал лезвие, подошла к нему королева и спрашивает, чей это меч. И он отвечает, что это меч Тантриса.

- Отнеси его ко мне в опочивальню, - молвит она.

И когда принес он его, отомкнула королева свой ларец и достала осколок лезвия, вынутый из черепа Морхульта. И, приложив к зазубрине, убедилась, что он отлетел от того меча, которым Тристан убил ее брата.

- О боже, - воскликнула королева, - да ведь это Тристан, убийца моего брата! Долго же он скрывался от нас! Но теперь не миновать ему смерти от того самого меча, которым был сражен Морхульт!

И вот пошла она к Тристану, который ни о чем не подозревал, и вскричала:

- Ах, Тристан, племянник короля Марка, открылась ваша хитрость! Не жить вам больше на свете. Этой рукой и этим мечом убили вы моего брата. И теперь примете смерть от моей руки и от этого же меча!

И вот заносит она меч, чтобы его зарубить.

И Тристан замер на месте, словно охваченный страхом, а потом говорит:

- Ах, госпожа моя! Клянусь именем господним, не к лицу такая смерть лучшему рыцарю на свете! Да и вам негоже убивать меня: ведь вы женщина. Оставьте суд надо мной за королем: он сумеет мне отомстить.

Но никак не хочет уняться королева, так что Тристану пришлось ее удержать. И поднялся тут такой крик и шум, что король и его бароны сбежались посмотреть, в чем дело. И молвит королева:

- Ах, сир! Вот вероломный убийца Тристан, что так долго скрывался среди нас: это он убил Морхульта, моего брата. Убейте же его или дайте убить мне. Вот меч, которым был сражен Морхульт; я хочу, чтобы от него и принял смерть убийца.

Король, который был мудр и рассудителен, отвечает ей:

- Успокойтесь, госпожа моя, и оставьте суд над ним за мной; я свершу его так, чтобы не навлечь на себя хулы.

- Спасибо, сир, - молвит она, - вы утешили меня.

- Дайте мне этот меч, - говорит король.

И она отдала ему меч и вышла.

И король обращается к Тристану и спрашивает.

- Вы тот самый Тристан, что убил Морхульта?

- Да, сир, - отвечает он, - это так. Поистине, я тот самый Тристан. Но никто не вправе хулить меня за то, что я убил его; ибо надлежало мне это сделать. И он убил бы меня, если бы смог.

- Не жить вам больше на свете, - молвит король.

- Вы вольны казнить меня или помиловать, - отвечает Тристан.- От вас зависит моя жизнь и смерть.

- Одевайтесь, - прибавляет король, - и ступайте во дворец.

И Тристан одевается и идет во дворец. И, представ перед баронами, устыдился он и покраснел и оттого сделался еще прекрасней. И видящие его провозглашают, что жаль было бы осудить на смерть столь прекрасного и доброго рыцаря за то, от чего не мог он уклониться.

А королева взывает к супругу:

- Сир, отмстите вероломному Тристану за смерть моего брата!

И король отвечает:

- Тристан, вы опозорили меня и покрыли бесчестьем, убив Морхульта; и все же было бы мне жаль убить вас. И не сделаю я этого. Я дарую вам жизнь, ибо есть на то две причины: одна из них в том, что вы добрый рыцарь, другая в том, что в моей земле спаслись вы от смерти. И совершил бы я величайшее вероломство, если бы казнил вас после того, как избавил от гибели. Ступайте же прочь из моего замка, и покиньте мою землю, и впредь сюда не показывайтесь: ибо, если вы появитесь здесь еще раз, я прикажу вас казнить.

- Сир, - молвит Тристан, - от всего сердца благодарю вас за все то добро, что я от вас видел.

Тут король приказал дать ему коня и доспехи. Тристан сел в седло и уехал. И Бранжьена тайком отправила с ним двух своих братьев, чтобы они ему служили.

Приехал он в гавань, сел на корабль и плыл до тех пор, пока не добрался до Тентажеля в Корнуэльсе, где жил король Марк. И, увидев Тристана, король и его бароны приняли его с великой радостью, словно господа бога, сошедшего с небес.

Король расспросил Тристана обо всем, что с ним сталось. И Тристан ему поведал, как был он исцелен Белокурой Изольдой и как случилось ему быть на волосок от гибели. И сказал, что нет на свете девушки краше Изольды и что как никто сведуща она в искусстве врачевания. И народ Корнуэльса весьма обрадовался этим добрым вестям, и велико было его веселье и ликование. И король поставил Тристана начальником и управителем своего замка и всего, чем обладал, и из-за того все стали его бояться и страшиться сильнее, чем прежде.



скором времени возненавидел король Марк Тристана, ибо страшился его сильнее, чем прежде. И охотно предал бы его смерти, если бы мог это сделать так, чтобы никто о том не проведал. Не может изгнать его король, ибо тогда все скажут, что Тристан пострадал невинно; не может и оставить при себе, ибо все так любят Тристана, что, случись между ними распря, придется пострадать королю. Долго размышляет над этим король, но все безуспешно. И тут приходит ему на ум одна мысль, и не может он от нее отвязаться, и думает над тем, как бы избавиться ему от Тристана. Не все ли ему равно, останется Тристан в живых или умрет? Ведь счел бы он за благо видеть его не живым, а мертвым.

Спустя некоторое время случилось королю восседать среди своих баронов, и Тристан стоял перед ним. И бароны говорят королю, что диву они даются, отчего он до сих пор не женился. И Тристан молвит, что и ему было бы по сердцу, если бы король взял себе жену.

И король отвечает:

- Тристан, я возьму себе жену, когда вам это будет угодно, ибо вы один сумеете добыть ту красавицу, о которой мне говорили; на ней-то и хочу я жениться.

- Сир, - отвечает Тристан, - коли за мной одним дело, я сумею вам ее добыть, ибо лучше уж мне умереть, чем вам ее лишиться.

- Чем же докажете вы это, Тристан? Тогда Тристан простирает руку в сторону часовни и клянется, что, если бог поможет ему и благословит его, он сделает все, что в его силах. И король благодарит его от всего сердца.

- А теперь хочу я сказать вам, - молвит король, - кого я у вас прошу. Вы сами много раз мне говорили, что, если решу я жениться, надлежит мне взять такую девицу, чтобы мог я наслаждаться ею и найти отраду в ее красоте. А вы всегда восхваляли за красоту всего одну женщину и уверяли, что краше ее нет никого на свете. Ее-то я и хочу; и уж коли должен я жениться, пусть женой моей будет Белокурая Изольда, дочь короля Ангена Ирландского. И вам надлежит привезти ее сюда, как вы мне обещали. Возьмите же себе в моем замке такую свиту, какая вам пристала, и не медля отправляйтесь в путь и постарайтесь добыть мне Изольду.

Услышав эти слова, вонял Тристан, что дядя посылает его в Ирландию не за Изольдой, а за смертью. Но не смеет он ему отказать. А король спрашивает у него с притворной улыбкой:

- Милый мой племянник, неужто не сумеете вы мне ее добыть?

- Сир, - молвит Тристан, - я сделаю все, что в моих силах, даже если придется мне из-за того умереть.

- Благодарю вас, милый мой племянник. Торопитесь же в путь, ибо время не ждет: не будет мне радости до тех пор, пока вы не вернетесь и не привезете Белокурую Изольду!

Отказался бы Тристан от этой поездки, будь на то его воля. Но не может он этого сделать, ибо принес клятву перед столькими добрыми людьми. И потому смолчал он, хоть и знал, что едет в Ирландию на верную смерть, ибо это такое место на свете, где ненавидят его лютой ненавистью за то, что убил он Морхульта.

- Будь что будет, - молвит себе Тристан, - ведь всем на свете правит случай!

И отобрал он тогда сорок рыцарей среди высокороднейших юношей, что жили в замке короля Марка. И не меньше его были они опечалены и возмущены и согласились бы потерять свои земли, лишь бы не ехать в Ирландию. Ибо понимали, что, если их опознают, не миновать им смерти. И все же собрались и сели на корабль вместе с, Тристаном и Гуверналом.

И Гувернал оплакивает Тристана и говорит:

- Теперь видите вы сами, как вас любит ваш дядя. Замыслил он это дело не для того, чтобы добыть себе жену, а чтобы погубить вас!

- Утешьтесь, дорогой мой наставник, - молвит Тристан.- Пусть ненавидит меня моей дядя: если будет на то воля господня, сумею я смягчить его сердце, так чтобы вовеки не питал он ненависти ко мне. И он утешится тоже: даст бог, сумею я достать ему эту девицу, каких бы трудов мне это ни стоило.

- Дай-то бог, - говорит Гувернал.

Тут вышли в море Тристан и его спутники, и весьма они сокрушались, ибо знали, что плывут навстречу неминуемой смерти. А Тристан ободрял их и говорил, чтобы они утешились. И так доверяли они ему, что отлегло у них от сердца. Ибо мнилось им, что, пока Тристан с ними, нечего им бояться никакой беды.

И плыли они по волнам до тех пор, пока не поднялась нежданно-негаданно столь сильная буря, что стали они прощаться с жизнью. И корабельщики не знали, что делать, и корабль понесся по воле ветра, а Тристан и его сотоварищи принялись взывать к господу о спасении. Двадцать дней и одну ночь длились их муки, а потом усмирилось море, и увидели они, что очутились у берегов Британии, в одной миле от Камелота, куда часто наезжал король Артур, ибо город этот был удобно расположен и не было в нем недостатка ни в чем необходимом. И Тристан спрашивает корабельщиков, знают ли они, куда их занесло.

- Сир, - отвечают они, - мы в Британии, земле короля Артура.

- Тогда нечего нам здесь опасаться, - молвит Тристан.

И вот сошли они с корабля и разбили на зеленой лужайке шесть прекрасных и роскошных шатров.

Оттуда отправился Тристан ко двору ирландского короля и много подвигов совершил у него на службе, участвуя в жестоких и ужасных битвах, прежде чем довелось ему снова увидеть своих товарищей.

И здесь в этой повести говорится, что, когда Тристан сразил Блоанора и вернулся к шатрам своих спутников, те встретили его с превеликим ликованием. И спросили, удачной ли была его поездка, и он ответил, что удачной и что вместо короля принял он вызов на поединок и одержал в нем победу. И они возблагодарили за это господа бога. А потом спрашивают его, не ранен ли он.

- Да, - отвечает Тристан, - но не смертельно.

И они обрадовались этой вести и помогли ему снять доспехи. А король сошел с коня, обнял Тристана и облобызал его и молвил:

- Вы столько сделали для меня, что я у вас в неоплатном долгу. Но скажите мне, ради бога, не ранены ли вы?

- Будь у меня искусный врач, - отвечает Тристан, - не стал бы я тревожиться о своей ране.

- Будет у вас такой врач, какой вам надобен, - говорит король.

И приказал он пригласить врача, весьма искусного в своем деле, и тот принялся лечить Тристана, и за малое время поставил его на ноги.

Тогда обратился Тристан к королю и молвил ему:

- Сир, теперь надлежит вам исполнить то, что вы мне обещали, как я исполнил обещанное вам.

- Вы правы, - говорит король.- Просите же у меня все, что я в силах дать, и не будет вам отказа.

- От всего сердца благодарю вас, сир, - отвечает Тристан.- Но скажите мне прежде, куда вы теперь намерены отправиться?

- Будь вы в добром здравии, - молвит в ответ король, - я отправился бы в Ирландию и попросил бы следовать за мной вас и ваших спутников.

- Если это будет вам угодно, - говорит Тристан, - я охотно последую за вами.

Тогда спрашивает Тристан у корабельщиков, благоприятен ли ветер для отплытия.

- Да, сир, - отвечают они.- Мы ждем только королевского и вашего повеления.

И король возрадовался этим словам, ибо сильно ему хотелось вернуться в Ирландию.

И вот вышли в море рыцари Ирландии и Корнуэльса. И примирились между собой те, кто были прежде заклятыми врагами. И плыли до тех пор, пока не достигли Ирландии и не прибыли в замок, где жила королева. С какой радостью их там приняли! Возликовал народ Ирландии, увидев своего владыку, а королева и дочь ее Изольда пуще всех.

- Госпожа моя, - молвит король, - не благодарите за мое возвращение никого, кроме господа бога да Тристана, что стоит перед вами. И знайте, что, не случись ему быть в Ирландии, никогда не вернуться бы мне домой. Ибо некий ужасный исполин по имени Блоанор обвинил меня в вероломстве и вызвал на поединок. И знайте, что не миновать бы мне позора, если бы Тристан, вспомнив то добро что я некогда для него сделал, не принял вместо меня этот вызов. Он-то и сразил Блоанора, избавив меня от позорного навета. И если бы не великая доблесть, коей, как вам ведомо, исполнен Тристан, быть бы ему мертвым, а мне опозоренным. И благо теперь он наш гость, надлежит нам в свой черед окружить его заботой и почетом, чтобы воздать сторицей за все, что он для нас сделал.

- Сир, - молвит королева, а с ней в один голос и все остальные, - согласны мы с вашей волей и хотим, чтобы примирились народы Ирландии и Корнуэльса и были впредь друзьями.

И было тогда великое празднество и ликование в честь Тристана и его спутников.

И остался Тристан у Изольды, и она врачевала его раны до тех пор, пока не выздоровел он и не окреп. И когда исцелился Тристан и увидел красоту Изольды, - а она была так прекрасна, что молва о ее красоте обошла всю землю, - пал он духом и помутились его мысли. И решил он, что попросит ее в жены себе и никому другому, ибо тогда достанется ему прекраснейшая женщина, а ей - прекраснейший и славнейший рыцарь на свете. Но потом рассудил, что будет это величайшим вероломством: разве не поклялся он перед столькими добрыми людьми, что привезет Изольду своему дяде? И если не сдержит он своего слова, то будет навеки опозорен. И порешил он, что лучше сберечь свою честь, уступив Изольду королю, чем завладеть Изольдой и тем навлечь на себя бесчестье.

Однажды, когда король был во дворце, предстал перед ним Тристан вместе со своими благородными и прекрасными сотоварищами и молвил:

- Сир, хочу я получить обещанную награду.

- Вы ее заслужили, - отвечает король.- Просите у меня что угодно.

- От всего сердца благодарю вас, сир, - говорит Тристан.- Дайте же мне дочь вашу Изольду. И знайте, что я прошу ее не для себя, а для короля Марка, моего дяди, который пожелал на ней жениться и провозгласить ее королевой Корнуэльса.

Король ему отвечает:

- Тристан, вы столько сделали для меня, что заслужили Изольду. И я отдаю ее вам для вас или для вашего дяди. Пусть все свершится по вашей воле: таково мое желание.

И призвал король Изольду и вручил ее Тристану, сказав:

- Можете увезти ее, когда захотите, ибо я знаю, что столь благородному рыцарю, как вы, можно доверить ее без страха.

Так Тристан добыл Изольду для короля Марка, своего дяди.

Тогда началось там столь великое ликование, словно господь сошел с небес на землю. Радуются ирландцы, ибо мнится им, что этот союз восстановит мир между ними и народом Корнуэльса. А рыцари Корнуэльса радуются тому, что благополучно исполнили свое поручение и удостоились почестей и похвал от тех, кто их больше всего ненавидел.


Когда Тристан собрался в путь, король вручил ему Изольду и с нею множество девушек из ее свиты, чтобы она не скучала. И знайте, что, покидая Ирландию, Изольда взяла с собой столько нарядов и драгоценностей, что по ним всякому было видно, сколь знатного она рода. И король с королевой плакали при расставании.

Королева призывает Гувернала и Бранжьену и молвит им:

- Возьмите этот серебряный сосуд с волшебным питьем, что я приготовила собственными руками. Когда король Марк возляжет с Изольдой в первую ночь, дайте испить его сначала королю, а потом Изольде и выплесните остаток. И смотрите, чтобы никто, кроме них не пил его ибо от этого может приключиться великое горе. Питье это именуется любовным напитком: как только изопьет его король Марк, а вслед за ним и моя дочь, полюбят они друг друга столь дивной любовью что никто не сможет их разлучить. Я сварила его для них двоих; смотрите же, чтобы никто другой к нему не прикасался.

И Бранжьена с Гуверналом клянутся, что исполнят ее наказ.

Пришло время отплытия; Тристан и его сотоварищи вышли в море и с великой радостью пустились в путь. Три дня дул попутный ветер, а на четвертый Тристан играл в шахматы с Изольдой, и стояла в ту пору столь нестерпимая жара, что захотел он пить и попросил вина. Гувернал с Бранжьеной пошли за вином, и попался им на глаза кувшин с любовным напитком, что стоял среди других серебряных сосудов. И взяли они его по ошибке и оплошности. И Бранжьена подала Гуверналу золотую чашу, а он. налил в нее питья, что было похоже на прозрачное вино. Оно и в самом деле было вином, но было к нему подмешано колдовское зелье. И Тристан осушил полную чашу и приказал, чтобы налили этого вина Изольде. Ей подали чашу, и она выпила. О боже, что за напиток!

Так ступили они на путь, с которого не сойти им вовеки, ибо выпили собственную погибель и смерть. Каким добрым и сладостным показался им этот напиток! Но никогда еще сладость не была куплена такой ценой. Сердца их дрогнули и забились по-иному. Ибо не успели они осушить чашу, как взглянули друг на друга и остолбенели и забыли о том, что делали раньше. Тристан думает об Изольде, Изольда - о Тристане, и не вспоминают они о короле Марке.

Ибо Тристан не помышляет ни о чем, кроме любви к Изольде, а Изольда не думает ни о чем, кроме любви к Тристану. И сердца их бьются в лад и так будут биться до конца их дней. Тристан любит Изольду, и ей это в радость, ибо кому, как не этому прекраснейшему из рыцарей, могла она подарить свою любовь? Изольда любит Тристана, и ему это в радость, ибо кому, как не этой прекраснейшей из девушек, мог он отдать свое сердце? Он пригож, она прекрасна. Он благороден, она знатного рода: они под стать друг другу по красоте и благородству. Пусть король Марк поищет себе другую невесту, ибо Изольду влечет к Тристану, а Тристана - к Изольде. И так долго не сводят они глаз друг с друга, что каждому становятся ясны помыслы другого. Тристан знает, что Изольда любит его всем сердцем, Изольда знает, что она по душе Тристану. Он не помнит себя от радости, и она тоже. И говорит он себе, что не бывало еще рыцаря счастливей его, ибо он любим самой прекрасной девушкой на свете.

Когда выпили они любовный напиток, о котором я вам поведал, Гувернал узнал сосуд и остолбенел и так опечалился, что хотел бы умереть. Ибо догадался он, что Тристан любит Изольду, а Изольда - Тристана, и понял, что в том повинен он сам и Бранжьена. Тогда зовет он Бранжьену и говорит ей, что они оплошали.

- Как это? - спрашивает она.

- Клянусь честью, - отвечает Гувернал, - мы поднесли Тристану и Изольде любовный напиток, и теперь они волей-неволей будут любить друг друга.

И показывает ей сосуд, в котором был напиток. И, увидев, что так оно и есть, заплакала она и сказала:

- Что же мы наделали! Ничем, кроме беды, не может это обернуться!

- Беда уже пришла, - отвечает Гувернал, - и нам еще доведется увидеть, чем все это кончится.

Так сокрушаются Гувернал и Бранжьена, а Тристан и Изольда, вкусившие любовного напитка, пребывают в радости. Смотрит Тристан на Изольду и все сильней влюбляется в нее, так что не хочет ничего, кроме Изольды, а Изольда - ничего, кроме Тристана. И Тристан открывает ей свое сердце и говорит, что любит ее, как никого на свете. И она отвечает ему тем же.

Что вам здесь сказать? Видит Тристан, что Изольда готова исполнить его волю. Они наедине друг с другом, и нет им ни в чем ни помехи, ни препятствия. И делает он с ней все, что хочет, и лишает ее звания девственницы. Таким образом, как я вам рассказываю, влюбился Тристан в Изольду, да так сильно, что уже больше никогда не разлучался с ней и не любил и не знал других женщин. И из-за того напитка, что он выпил, пришлось ему вынести столько мук и тягот, сколько не выпадало на долю ни одного влюбленного рыцаря.

Гувернал спросил Бранжьену, что она думает о Тристане и Изольде. И та ему отвечает, что остались они наедине.

- И мнится мне, что Тристан лишил Изольду девственности: я видела, как они лежали рядом. Король Марк разгневается, когда узнает, что она не такова, какой должна быть, и велит казнить ее, а заодно и нас, ибо нам был поручен присмотр за ней.

- Не бойтесь, - молвит Гувернал, - я сумею отвести эту беду. И знайте, что не придется нам держать за нее ответ.

- Дай-то бог! - говорит Бранжьена.

А Тристан и Изольда ничего об этом не ведают; им весело и хорошо вдвоем, и любят они друг друга так, что не могли бы расстаться и на один день.

И так держат они путь прямо к Корнуэльсу. И давно бы уже его достигли, если бы не задержала их в пути буря.