В колонках играет - БГ - Ваши пальцы пахнут ладаном

Милый друг, сегодня в 5 утра, когда чувства и эмоции обострены до предела, я опять чуть не наделал глупых необдуманных поступков, - тех поступков, о которых даже пожалеть Господь уже не предоставит возможности, - а исправить что-либо, найдя свой вечный сон, но никогда не обретя покой в земле за церковной оградой будет нельзя и подавно. Впрочем, - мне все еще кажется, что изменить Судьбу - не в моих силах. Я не уверен, существует ли вообще категория Воли, - хотя я и не уподобляюсь тем еретикам-протестантам, которые возводят свое ничтожество в ранг величайшего достоинства.

Формально - причиной столь безрассудного поступка, если бы он все-таки совершился, послужила бы женщина. От осознания этого становится стыдно; но, черт возьми, эта полуторогодичная игра на истощение не оставляет мне больше сил. Мы словно кружимся в дьявольском вальсе на краю бездны, и она утягивает меня к пропасти, а я могу лишь замедлить свое падение, но не предотвратить, - я намертво прикован к ней эмоциональными цепями, без которых я уже не мыслю свою жизнь. Это как героин, ангельская пыль, - наверное, очень точное сравнение. Героин убивает, но жизнь без него, раз его попробовавшего, тебе уже не нужна.

Посмотрите на работу Уотерхауса в предыдущем посте. Вы бы смогли отдать другому такое?

На рассвете вдруг пришло понимание другого сценария своей жизни, в котором этого могло бы и не быть. 3 года назад. Полумрак комнаты, длинное белое платье и полные слез глаза, умолявшие меня не уходить, не бросать, не предавать. Восемнадцатилетнего юношу не удержать обещанием тихого счастья. Я же посчитал, что я должен, что остаться будет малодушием. Что тьма сильнее света, и я должен последовать в тьму, практически совершить сделку, что так будет правильно. Чертова ницшеанская этика.

А сейчас настало время платить за ту сделку. У нее белое платье обернулось погонами с голубым кантом. Тихое счастье обернулось вальсом на краю пропасти. Уже почти на самом краю.

Господь давал мне еще один шанс, после этого. Но я опять пошел за Денницей.

Что дальше - не знаю. Если, черт возьми, это закончится для меня хорошо, и это окажется испытанием, а не только расплатой, - я, клянусь, никогда, никогда больше не буду играть.