"Проходя, увидел Он Левия Алфеева, сидящего у сбора пошлин, и говорит ему: следуй за Мною. И он встав последовал за Ним" (Мк 2, 14).
Призыв исходит, и без какого-либо дальнейшего его опосредования следует послушное деяние призванного. Ответ ученика есть не словесное признание веры в Иисуса Христа, но дело послушания. Как стала возможной такая непосредственная соотнесённость призыва и послушания? Повсюду - возмущение природного разума, он должен утруждаться, чтобы разделить эту жёсткую череду, что-то разъяснить, что-то привести к ясности. Нужно среди всех обстоятельств найти опосредованное - психологическое, историческое. Стоит безрассудный вопрос: не был ли сборщик податей уже знакóм Христу и потому готов следовать Его призыву. Но текст об этом упорно умалчивает, всё сосредоточено в конечном счёте на непосредственной соотнесённости призыва и деяния. На психологические обоснования благочестивых побуждений человека внимания не обращено. Почему же? Потому что есть только единственно значимое обоснование соотнесённости призвания и деяния: Сам Иисус Христос. Он Тот, Который призывает. И потому следует за Ним сборщик податей. В этой встрече засвидетельствован безусловный, неопосредованный и не требующий обоснований авторитет Иисуса. Здесь ничто ничему не предшествует, всё вытекает только из послушания призванного. Оттого что Он Христос, Ему дана полная власть призывать и требовать послушания Своему слову. Иисус зовёт следовать Ему не как учитель и образец для подражания, но как Христос, Сын Божий. Итак, в этом коротком тексте возвещается власть Иисуса Христа над человеком, ничего более. Никакой похвалы ученику, решимости его христианства. Взгляд должен остановиться не на нём, а на Том, Кто зовёт, на Его полновластии. И не указан путь к вере, к следованию; ибо нет другого пути к вере, кроме как через повиновение призыву Иисуса.
Что говорится о содержании следования Христу? Следуй за Мной, поспешай позади Меня! Это всё. Идти следом за Ним - это же что-то совершенно бессодержательное. Это и вправду не жизненная программа, осуществление которой могло бы оказаться исполненным смысла; не цель, не идеал, к которому надо устремиться. Это вовсе не такая вещь, за которую надо ожидать похвалы от людей, частично или полностью отдав себя ей. И что происходит? Тот, кого призвали, бросает всё, что имеет, не для того, чтобы содеять нечто особенно ценное, а просто по призыву, ибо иначе он не может пойти за Иисусом. Как таковое, это деяние оценено совершенно незначительно. Само по себе оно остаётся чем-то, полностью лишённом значения, не заслуживающим внимания. Мосты разрушены, и надо просто идти вперёд. Будучи вызванным, надо "выступить" из прежнего существования и начать "существовать" в строгом смысле слова. Старое остаётся позади, оно полностью миновало. От относительных жизненных гарантий к полной незащищённости (т.е. на самом деле в абсолютную защищённость и укрытие благодаря единению с Иисусом); от зримого и исчисляемого (т.е. на самом деле совсем не исчисляемого) – в совершенно необозримое, полное случайностей (т.е. на самом деле в единственно необходимое и поддающееся исчислению); из сферы конечных возможностей (т.е. на самом деле бесконечных возможностей) в сферу бесконечных возможностей (т.е. на самом деле в единственно свободную действительность) - вот куда брошен ученик. Это опять же не всеобщий закон; напротив – прямая противоположность всякой закономерности. Это опять же не что иное как связь единственно с Иисусом Христом, т.е. полный обвал любой программности, всякой идеальности, всякой закономерности. Поэтому последующие содержания становятся невозможными, ибо Иисус и есть единственное содержание. Рядом с Иисусом уже более нет другого содержания. Он Сам является таковым.
Итак, призыв следовать есть единение, связь с Личностью только Иисуса Христа, ломка всякой законности по благодати Того, Кто призывает. Он есть исполненный благодати призыв, исполненная благодати заповедь. Он по ту сторону враждебности к закону и Евангелию. Христос зовёт, ученик следует. Это и благодать и заповедь в одном. "Буду ходить свободно; ибо я взыскал повелений Твоих" (Пс 118, 45).
Следование Христу есть связь со Христом; поскольку есть Христос, должно быть и следование Ему. Идея о Христе, учёная система, всеобщее религиозное сознание благодати или прощения грехов не делают следование Христу необходимым, ведь они исключают себя из истины, будучи враждебными к следованию. К идее приходят в силу познания, воодушевления, а быть может, и осуществления её, но никак не в силу личного послушного следования Христу. Христианство без живого Иисуса Христа неизбежно остаётся христианством без следования; христианство же без следования есть христианство без Иисуса Христа; оно всего лишь идея, миф. Христианство, в котором есть только Бог-Отец, но нет Христа, Сына живого, оно отменяет следование. Здесь остаётся лишь доверие к Богу, но не следование. Поскольку Сын Божий был человек, поскольку Он Спаситель, следование Ему есть единственно правильное отношение к Нему. Следование связано со Спасителем, и где правильно сказано о следовании, там сказано о Спасителе нашем Иисусе Христе, Сыне Божьем. Только Спаситель, Богочеловек может призывать следовать за Ним.
Следование без Иисуса Христа является самовольным выбором, быть может, идеального пути; быть может, даже мученического пути, но оно лишено обетования. Иисус отвергнет это".
(Следуя Христу, Призыв следовать - Дитрих Бонхёффер)