Земную жизнь пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу. Из "Божественной комедии" Данте Алигьери.

Ну и пускай время Возрождения и обращения к античным истокам ушло, очевидно, безвозвратно - все равно черно-белые истины остались все теми же, читай, прописными. Критик - не герой Данте, он не бывает в Раю или Чистилище и даже в Аду. Но зато он зачастую попадает в сумрачный лес, а так же наблюдает чужеродную агонию, где ему, прошу заметить, не поможет невесть откуда взявшийся Вергилий: не проведет его, как трусливого ребенка, чрез туманы слов, затерявшихся где-то в этом лесу; не распутает клубы тайны, не сможет вырисовать абрис человека и дать ухватиться за вожделенную нить Ариадны.
Ну и Сенека с ним, с Вергилием, гайдом. Критик - стоик, вперед.

Так что, дневник прочитав чуть больше, чем наполовину, критик очутился в сумрачном лесу. И как бы в экспозицию к нему идет захудалая табличка с говорящей штампованной надписью:

Мммм.. Эмоциональная, череЗчур чувствительная и увлекающаяся, творческая, неуклюжая, не очень везучая.. Похожая на других, но в то же время другая...

Мы все еще помним этот мерзкий закон подлости - кто о себе так говорит обычно представляет собой Нечто, что не вписывается в неосторожно заданную планку. Так и получается, гуляет в лесу юзера Супротивка ветер, но то не ветер перемен - бури столетий, которые каждый день пинками ее гонят ваять нечто такое, удивительное и завораживающее, сумеречный лес лукавит. То парфянской стрелой пронзающие ветры недоумения: как, что и к чему?
Начинающиеся, как тот самый незабываемый лесной рассвет, за здравие записи, как правило, утопают в собственной несостоятельности и заканчиваются исключительно за упокой, а некоторые попросту переливают из пустого в порожнее, повторяя уже написанные. Неудивительно отнюдь здесь встретить пассажи, начинающиеся тестами по русскому, а заканчивающиеся дождем и всеми вытекающими из него последствиями.
И как солнечный лучик проклевываются интересные мыслишки и имеющие какую-никакую ценность и оригинальность "сосуды" (например), но они все, к сожалению, в итоге играют соло и робко выглядывают из затянутой петли, на которой стоит королевский штампик: "lytdybr". Словно их кто-то умышленно отсекает и насильно пришивает туда иное.

Здесь лиственное (на столе на мамин день рождения мы ели такие-то салаты; вчера я...) как два антипода-дракона - черный и белый - переплетаются с благоухающими хвойными (прозаичные осколки); сцепляются и взаимоагонизируют, оставляя злополучного читателя с полными ботинками одиночества и скепсиса в, казалось бы, небывалой феерии деталей наследия этого леса.
Как же долго можно сидящему слушать все эти лесные голоса, расказывающие одну большую линию жизни? Здесь - недолго. Творческая река, а она есть, очевидно, направлена совершенно не в то русло. Переизбыток событий и умозаключений по какой-то перманентно-демонической причине никак не хочет оформляться в мало-мальски приятное чтиво и приказывает долго жить; а простой силлогизм, порой, забредает в лабиринт с острова Крит.

Вместо всего прямопротивоположного вышеуказанному - скупые, куцые, отчетно-статистические выкладки, составленные из первых на ум пришедших сложных и односложных предложений и оборотов. Супротивка в своем лесу, аки неумелый садовник в саду, наотмашь выкорчевала ржавой лопаткой ростки и поскорее впихнула их куда положено.
Сказать по правде, это заставило задуматься, что такие поделки ничуть не лучше подарочных унитазных кругов в блестящей упаковке, обрамленные красными и белыми розами, да с надписями:

Спасибо за покупку
Спасибо за покупку
Спасибо за покупку
Спасибо за покупку

Пока что - это сборище несуразных гекатонхейров, сьежавших из просто кричащей рубрики Житьё-бытьё. Сложно, разбив фундук, вытащить из него чистейший аметист, равно как и просто не испорченный орех; а ведь критики - народ пакостный, им подавай настоящего человека, да так, чтобы без кофе, тонких сигарет, домашних тапочек и тонкочуйственных жеваний сопелек.
И вот она такая, стоит, от нее не пахнет ИМ и у нее не мандариновые мысли, небо не молочное, а тонкие запястья не ловят слезки на балконе. Она - не кукла, что бежит из одного театра моды в другой такой же. И вроде бы все есть, но ничего нету: все голо, все не то, все недосказанность и скудность.
Только пустота - чья-то жизни, призраком прошедшая сквозь тебя, не оставив почти никакого осадка, кроме дешевой нынче тоски.

Viva emptiness, на этом и закончим.