посреди холодного холла, освещенного геометрическим множеством витражей,
стоял черный стул, обмазанный дегтем сентенций.
Она кончиками своих нежно-персиковых пальцев разрезала комнату надвое и,
остановившись на середине, бесшумно опустилась на томящийся стул.
Его подошвы оставляли тихие следы на вишневом липком паркете,
источающем слабый аромат свежей смолы.
Их теплые пальцы переплетались и,сливаясь в безобразный комок костей и кожи,
подносили к застывшим губам сигареты из нот.
курили их, слушая скрипящие диезы затяжек.
скуренные мелодии разлагались в легких,
и в Их сознаниях,
мягкими лапами аквамаринового кота,начинали вертеться кольца юпитера.
кровоточащие порезы витражей дышали угарным газом,
наполняя им холл и Их вольфрамовые головы.
горький вкус сонат превращался в строчки тетрадей для нот.
Их рты очень правильной формы, цвета клюквы, выпускали сонные этюды шопена,
дымом складывающиеся в четверти, восьмые, шестнадцатые.
в воздухе стального холла висели мажоры и миноры,
ими можно было дышать как морем и наслаждаться запахом жженого сахара.