я не помню, как называется, когда деревья растут

вдруг обособленной небольшой компанией посреди

поля. хотя c трех сторон от них рос густой хвойный лес,

который был усеян прожилками березняков и осинников

впрочем с тридцать восьмого года воды в речке почти

не убавилось и на фундаментах домов бежавших финнов

молча вырастают необъятные ели. чем дальше мы

уходим от хутора, тем сильнее ощущаем гнетущую, не

очень приятную ауру леса, раненого в прошлом и

укоряющего нас видами пустых глазниц воронок и

неизлечимыми шрамами окопов. мало кто чувствует

себя в лесу уютно, казалось бы, имеет место условная

избранность, с которой лес определяет кому суждено

заблудиться, а кто вовсе и не зайдет в лес. или эти

сентиментальные обрывки прошлого, непереставая,

улетают ночными верхушками сосен и елей и кажутся

нам стволами титанических орудий, готовых прорвать

оборону ночного неба синей стали.