Замри. Не шевелись. Все мышцы до единой застыли в ожидании. Словно панцирь.

А перед глазами - мой распятый полутруп. Я закидываю голову наверх, закрываю глаза, опускаю плечи. Звезды дразнят меня. Шепчут: "Скоро второе пришествие". Христос?
Не то чтобы мне хотелось возродиться. Мне просто хочется сдохнуть. А потом воскреснуть и начать все сначала. Если все закончится, я смогу появиться снова. А оно закончится. Но для начала нужно умереть.
Горячий ночной воздух и никого рядом. Только я на кресте. И звезды. Забери меня отсюда, убеги... меня отсюда?
Я умираю не за ваши грехи, а за свои. За эмоциональную тупость, которая одолела меня тогда, когда мне надо было сходить с ума. Первая заповедь - не будь медью звенящей. Ибо расплавишься в геенне огненной.
Не получается дышать. Воздух застревает где-то на полпути, я давлюсь воздухом. Какая-то аффективная судорога сводит диафрагму. Сердце бьется из последних сил, отчаянно, до боли.

Ткни меня, детка. Она подошла, стыдясь прикрыла лицо левой рукой. В правой держала копьё, втихаря поглаживая его по мягкой симпатичной ляжке. А у меня словно глаза на висках, я все вижу. Каждое движение. И оно режет меня. Оно проникает между ребрами в легкие, задевает сердце. Из раны побежала легкая струйка тёплых слёз. А грудную клетку разорвало от боли.
Жду. Сейчас пройдет. Мне ничего не остается кроме как ждать второго пришествия. Замерев, словно мелкий дикий зверёк, которого вот вот съедят. Любое движение может закончиться трагедией. Я поверну голову и моё лицо перекосится от боли, обиды, ревности, одиночества и ненависти. Я подниму руку и она нервно задергается. Я отпущу контроль и убью их всех. А мне нельзя так поступать, я ведь Христос.

Немного воды. Немного еды. Я все никак не умираю. Надо поесть, а то станет только хуже. Умереть не умру, а мучения усилятся. Беру в рот безвкусную еду. Она останавливается на языке. Лежит, релаксирует. А куда ей спешить? Она никому не нужна. Она противная. Совсем как я.
Делаю усилие и глотаю. Чувствую, как еда медленно ползет по глотке. Щекотит сердце, легкие. Ну, и? Мне плевать. Она мне не нужна. Она никакая. Ощущение такое же, как от почесывания руки. Просто тактильное ощущение, только и всего.
Чувствую, как ребра все сильнее и сильнее выпирают из под кожи. Мне становится лучше. Или хуже. Но что-то определенно меняется. Перемены - это время. Время - это перемены. Я не боюсь времени, я боюсь, что его не станет. И я навсегда зависну тут, на этом кресте, под горячим темным летним небом, в окружении спокойных звезд. В полном одиночестве, в дикой агонии. Не в состоянии умереть.