Настроение сейчас - Ничё...

Скомуниздила у одной девки, которая всегда пишет вручную, а инет для неё вообще чё-то далёкое.
Вот вроде всё понимаю, что пафосно, что громко, да и тема какая-то странная, что преувеличенно...НО, БЛИН, МНЕ ТАК НРАИЦЦА!
Так вот она...
БОЛЬ.
В сумраке было что-то поглощающее. И он любил её. Каждую клеточку её тела. Каждый шрам на нём. И её глаза. Странного, некрасивого цвета, налитые красным – лопнувшие от усталости сосуды. И темные тени под ними. Любил её боль, её страх, её неровные, прерывистые вдохи, которые, кажется, вот-вот сникнут вообще. Любил её больное и пугающее. Её страшное и несуществующее. Он не мог без неё. Без неё его не было. А она лишь холодно глядела в него. Такого живого и чувствующего. Такого важного и существенного. Но она так же любила его, сама того не осознавая, желала его, сама того не желая, и нуждалась в нём…в сумраке. Его молчание оглушало. Он подавлял её и принижал, а она…тонула в нём, в его объятиях и задыхалась. Задыхалась от слишком чистого его воздуха, который разрезал лёгкие.
-Кап-кап,- полилась кровь медленно и совсем не горько, а как-то…железно.
Просто тихо умирать зимой, тонуть в безысходности и отчаянии весной, сгореть в разъедающем костре лета среди куриных трупов, или осенью…просто лечь в уже давно вырытую для тебя могилу, и дать ветру засыпать себя землёй. Умирать всегда легче. Но они хотят жить…и банально существуют. Так что ж?
Где-то в глубине, её сердце не дрогнуло. Где-то ещё глубже оно покрыто коркой. Не ледяной. Кровавой. Спёкшаяся засохшая кровь, непромытые шрамы. Царапающая дрожь по телу. Боль.
-Никогда больше,- раздался в умертвляющей тишине её истерический всхлип. Она отшатнулась назад, и сползла по стене, оставляя на ней след.
Легкое, едва ощутимое прикосновение её рук к клавишам фортепиано. Такое жуткое и тонкое. Оно заставляло его дрожать, цепенеть и снова вздрагивать от её очередного прикосновения.
Здесь нет неба, здесь нет страсти, пусть даже безмолвной, здесь нет света. Здесь только боль. Здесь страхи, здесь шелковые белые тюли, такие же страшные и забирающие всё живое из людей, как и вид из окон. На какой-то завод…или свалку. Здесь только один этаж. Здесь перепутье. Здесь любовь. Его – не имеющего плоти, всего лишь воздушной массы – сумрака, и её – ангела, который боится света. Ангела печали. Здесь только боль. Здесь только боль.