В канаве был клоун. Видно было неважно, но достаточно хорошо, чтобы
Джордж Денбро убедился в том, что он видит. Это был клоун, похожий на клоуна
в цирке или по телевизору. Он выглядел как нечто среднее между Бозо и
Кларабель, который (или которая? - он никогда не знал точно, он это или она)
гудел в рожок по утрам в крестильные субботы; только Боб Буффало мог понять
Кларабель, и это всегда задевало Джорджа. Лицо клоуна в канаве было белым, с
обеих сторон его плешивой головы торчали смешные клочья рыжих волос, а к
губам налипла клоунская гримаса. Живи Джордж позже, ему бы прежде всего
пришел в голову Рональд Макдональд, а вовсе не Бозо и Кларабель.
Клоун держал в одной руке связку разноцветных воздушных шаров - словно
разноцветные сочные плоды. <...>
- Хочешь шарик? У меня есть красные, и зеленые, и желтые, и голубые...
- А они летают?
- Летают? - Лицо клоуна расплылось в улыбке. - Да, конечно! Они летают!
А вот сладкая вата...
Джордж потянулся.
Клоун схватил его за руку.
И Джордж увидел, что лицо клоуна изменилось.
То, что он увидел потом, было настолько ужасно, что все его наихудшие
представления о подвале в сравнении с этим походили на сладкие грезы; то,
что он увидел, помутило его рассудок.
- Они летают, - сказало то, что было в канаве сиплым хихикающим
голосом. Оно схватило руку Джорджа мертвой хваткой, оно утащило Джорджа в
эту ужасную темноту, где вода бесновалась, клокотала и ревела так, как когда
она несет груз обломков после страшнейшей бури в море. Джордж отпрянул от
этой кромешной тьмы и начал кричать в дождь, безумно кричать в бледное
осеннее небо, которое нависло над Дерри в тот день осенью 1957 года. Крик
его был пронзительный и пронизывающий, и все, кто жил на Витчем-стрит - от
начала улицы и до ее конца - поспешили к окнам или открыли двери. "Они
летают, Джорджи, - прорычало ОНО, - они летают, и когда ты спустишься сюда
со мной, ты тоже полетишь".
<...>