"Сенсей... Могу я прожить без операции? Я не готова к операции, вероятность успеха которой 50%... Ещё два месяца назад, я с радостью ухватилась бы за такой шанс, но сейчас... Приехав в Японию, и повстречав всех этих идиотов, я провела два самых счастливых месяца в своей жизни. Я полюбила тебя... Сейчас я очень боюсь. Я боюсь потерять всё это. Я хочу, чтобы всё оставалось как есть. Я не хочу умирать! Никогда... Нет! Ничего не изменится оттого, что ты меня обнимешь! Ничего ведь страшного, если я останусь больной? Я не хочу уезжать. Остаться здесь навсегда. Рядом с тобой... Хочу ругаться с братом. С Четырёхглазым и Сталкером спорить о всякой ерунде...Я не хочу!.." - девушка не сдерживала слёз. Молодой человек в белом халате молча прижимал к себе хрупкое, почти невесомое тело. А что тут скажешь? Слишком он неопытен как врач, чтобы самого себя убедить в успехе операции. Слишком сильным оказалось чувство свалившееся на него. Прямо сейчас он готов был умереть на месте, только чтобы Мио перестала плакать, и не мог произнести ни слова. При всей невозможности ситуации, смерть любимой неотвратимо встала и заслонила собой весь мир. Трудно было поверить в это глядя на такую, обычно жизнерадостную девушку.
Спустя несколько дней, Мио перед отлётом в Лос-Анжелес, вручила брату конверт и попросила прочитать его содержимое только в том случае, если она умрёт.
Смотрю я нихонские сериалы, и щекочет что то в носу. Такие наивные... Такие "правильные". Светлые. Беззастенчивая игра на моих зрительских нервах и СОУЧАСТИИ. Но я то не против. Пускай глаза щиплет. Пускай горло пухнет. Может научит это мою нищую душонку двигаться? Может сорвёт с неё шкуру равнодушности (эк неграмотно то получилось а по другому не умею - с души равнодушность сорвёт). Благословенна и грешна работа актёра. Странно я себя чувствую глядя на экран. Честно скажу подлый восторг родился во мне когда понял, что Мио умрёт - вот он "момент истины"! Катарсис, мудро придуманный греками как очищение души зрителя. И с каким разочарованием смотрел я на Мио не умершую на операционном столе. Жива осталась героиня, а умерла ещё одна легенда о любви оказавшейся сильнее смерти.