у меня сейчас такое ощущение, будто бы мне, прямо в горло, засунули канат или, на худой конец, нитку. и просунули глубоко-глубоко, аж до легких. трудно дышать, что-то жжется. жжется что-то непонятное, что ощущается лишь тогда, когда воистину больно или наоборот - воистину хорошо. и как-то странно себя чувствую, когда набираю в грудь побольше воздуха. когда набираю в голову побольше мыслей. мне на самом деле хочется лишь одного - одеть наушники, включить на полную мощность, закрыть глаза и насиловать свои несчастные уши тяжелым роком. и при этом вслушиваться в слова. что я делаю крайне редко, особенно когда песня иностранного исполнителя. меня обычно больше всего завораживает музыка, мелодия, оттенки голоса и чувств певца, пока он что-то поет. меня на самом деле мало интересует, что он поет. мне только хочется обычно думать, мечтать о своем и изредка ловить что-то забавно-задумчиво-немножко непонятно-приятное. и так что бы смысл, слова песни не капали мне на мозги. только те крошечные фрагменты, кусочки причудливой мозаики той песни, которую я стараюсь воспринимать музыкой, звуком, игнорируя смысл текста. но сейчас, сейчас все наоборот. мне хочется все делать гипер-гипер сильно, мощно. мне хочется отчаянно зубрить уроки или полностью окунуться в какую-либо книгу, как в этом случае - в песню. только бы не остаться наедине со собственным душевным желе, сумбуром и этой жгучей чувствительностью, от которой на глаза накатывают, совершенно без причины, слезы, раз по десять на день. а ночью и вовсе рыдаю. совершенно без причины.
я чувствую себя одиноко. я закрывая глаза и вижу одиночество. я закрываю глаза и отчетливо представляю себя ребенком, такой, какой я есть. но ребенком, который не ходит в школу, у которого нет близких, у которого есть только комната с четырьмя белыми стенами. он отчаянно хочет с кем-то поговорить, одевается и выходить в эту бесчувственную, холодную осень. а вокруг только угрюмые лица, все какие-то некрасивые. ах, почему вы все такие некрасивые? конечно я не имею ввиду черты лица, фигуру, возраст. вчера я случайно наткнулась на старенькую, несколько отчего-то растеряную и одновременно странно счастливую, бабушку она была не очень старая. даже моложе моей бабушки, но во всем её облике, особенно в почему-то распушенных волосах, в седине у висков и плохо покрашеных, тонких локонах, прослеживалось само лицо Старости, множества пережитых страданий. она с кем-то разговаривала. точнее кого-то слушала, все с тем же выражением тихого, робкого счастья. Я не видела её собеседницу. Кажется это была её дочь или внучка или еще кто-либо. но её, той, второй, для меня не существовало. её лицо было лишь размытой и неясной тенью. а вот пожилая женщина...да, она была прекрасна.
но таких как она очень мало. ребенок выходит на улице и понимает, что вокруг каждого - стена. стена стереотипов, чужих мнений, предубеждений, стена его собственного окружения, которого он упрямо не хочет разширять. Нет, дело не в чертах лица, фигуре возрасте. дело в выражение. и оно отвратительно.
я чувствую себя одиной, ущемленной, на гране разрушения. и одновременно я чувствую себя пустой или точнее какой-то...ненастоящей. словно все что я думаю - пшик. который пройдет. мне не нравится положение в котором мое мнение так часто меняется. но что я могу поделать? я всего лишь тинейджер.не могу быть вообще в чем-нибудь уверенной, кроме данного, совершенно реального факта, по которому меня что-то изнутри жжет. какой-то канат. и меня даже чем-то тошнит, от чего-то кружится голова. от этой чертовой нити...что за бред!
...а осень такая прекрасная, такая совершенная. она даже собирает вещи как-то тихо, грустно, совершенно и прекрасно, как и приходила, как и существовала, так и уходит. совершенно. красиво. только теперь еще и очень холодно. ветер пробирает до костей.
я не знаю. ничего не знаю.