Это как роман с камнем, но все намного хуже, чем я представляла…
Винные подтеки безобразными разводами струились по мятым юбкам, глубоко въедаясь в ткань и замирая черными бороздами. Видимо, фужер в моих пальцах лопнул и я не почувствовала острой боли, когда тысячи хрустальных осколков впились в кожу. Я тупо уставилась на испорченную юбку, и мои колени дрожали, словно я стояла нагая на февральском ветру. Все суетились вокруг, кавалеры тыкали мне в нос мешочки с нюхательной солью, а дамы, как курицы, плясали рядом шурша подолами, и отвратительно охали, норовя рухнуть в обморок, если попадутся свободные руки.
Милая маркиза ля Мальчиони, я больше не могу вам писать. Наши интересы, увы, не совпали. Этот бой проигран мною и я склоняюсь перед Ваши. Не судите меня строго, я лишь та фигура на шахматной доске, которую съел Ваш ферзь. Это любовь греховна и во имя Господа я не должна Вам писать сии письма. Двери моей души закрыты для Вашего святотатства…
Я очнулась у себя в спальне. Полог над кроватью был плотно задернут и причудливые тени плясали по золотой вышивке. Я прищурилась, внимательней всматриваясь в фантастическую фигурку единорога, который встал на дыбы и бьет копытами. А вот и змеиное тонкое тело восточного дракона свернулось кольцами и готовы к смертельному захвату лапы увенчанные изогнутыми когтями. Я хотела приподняться на подушках и рассмотреть остальных мифических зверей, скрывающихся в тяжелых складках ткани, но силы покинули мои тело, осталась лишь адская головная боль и висок пронзил горячий прут. Это все весна в Венеции! Она оставляет этот тяжелый металлический осадок в теле.
Кто я для Вас? За что Вы меня так ненавидите? За что попрали имя Господне Вашими дьявольскими речами, маркиза? Ах да, я забыла, что благочестие и женское целомудрие это фарс и это продажная любовь, удовлетворение чьих-то извращенных фантазий и мужских комплексов. Женщины отдают свою невинность за имя и положение в обществе. Проституция! Так знайте, дьявольская Мадонна, что я не стану хранить тепло Ваших губ на своих щеках. Я смою молитвами Господу этот похотливый смрад и не дам себя попрать под колесами безудержных наслаждений…
Я перебирала кисточки подушек, плетя из них тонкие косички, и они смешно скручивались, становясь похожими на хвостики свиней. Мыслями я унеслась в строки письма, исчерканного детским аккуратным почерком с округленными буквами и множеством безобразных чернильных клякс. Эта милая девушка с румяными щеками и огромными испуганными черными глазами. Она благочестивая итальянка и гулять выходит под большим зонтиком с кружевными кокетливыми оборками, чтоб солнечные лучи не жгли ее прекрасную кожу и золотистый загар не покрыл ее лоб и щеки, ее сопровождает толстая дуэнья, от которой несет томатной пастой и над верхней губой щетинятся жесткие усы. Моя милая Лучия! Твои черные глаза и мягкий изгиб подбородка, твои слегка полноватые плечи и маленькие ладошки с зигзагами линий судьбы. Ее образ заставил меня улыбнуться. От неe пахло горькой полынью и, возможно, можжевельником, но я не уверена.
Вы завладели моими снами и я просыпаюсь от криков. Старая Кру говорит, что меня мучают демоны и кладет мне на лоб полотенце смоченное святой водой и от этого мне становится еще хуже. За что Вы мучаете меня, маркиза?! Я готова пойти за Ваши на край света и умереть у Ваших ног, но разум мной стремится к Господу. Отдайте, молю , мне мою душу! Иначе я утоплюсь! Да-да, так и знайте!!! На пороге Дома Господнего меня вырвало кровью, но я повторяю Отче Наш и мои помыслы чисты. Я гоню всеми силами эту греховную мысль, но это сильнее меня. Я знаю, что Вы демон и от этого мне страшно…