Я так надеялась на эти легкие прикосновения шифонового шарфа к обнаженной, обгоревшей на солнце коже. Я так надеялась, что боль станет еще слаще и дольше когда я пущу вдоль поясницы алую струйку ткани. Занимаясь самобичеванием, я ощущаю, что я все же живу и дышу полной грудью в открытое окно, ловлю ночные шорохи Города и цепкими пальцами срываю спелые плоды абрикосы, что столь радушно раскинула ветви у моего окна. Ночная прохлада Города мне дарит сотни новых ощущений, ярких неоновых красок и тысячу звезд, что зажигает госпожа Ночь для своего дитя. Иногда, я шагаю из окна и иду по воздуху, рассыпая на дышащую дождем землю разноцветные осколки битых елочных игрушек. Меня наполняет невыносимая нега и я развратно раскинув руки, обнимаю неуловимый ветер, нащупывая кончиками пальцев очертания Его. Ветер ускользает и мы вновь расстаемся в ночной глуши - вечный странник и ночная плакальщица.
Вот и сейчас я готовлюсь к финальному прыжку. Мою мышцы горят огнем и натянуты до предела - еще секунда и они порвутся. Я ожидаю когда золотистый рожок месяца покажется сквозь молочную пелену туч и тогда я шагну к нему навстречу, случайно смахнув плечом шифоновую змейку шарфа. Мои руки вновь нащупали сочный плод и острые когти впились в розовую мякоть, заливая запястья соком. Минуты ожидания тянутся чересчур медленно и я скалюсь в припадке бешенства, так как каждая секунда тяжелым свинцом сковывает мне ноги. Ненавижу ждать! Еще секунда и вожделенный тусклый свет молодого месяца щекочет мне щеки сквозь густую и влажную от дождя листву. Я бросаюсь вниз растопырив руки и скрючив пальцы, словно хищная птица заприметившая жертву. Веселой мишурой осыпаются осколки и неровным узором украшают высокие бордюры.
Мне слишком тесно в четырех стенах, они вызывают во мне ярость, словно я зверь в клетке. Уж лучше рухнуть очертя голову... да поможет мне...