На краю обрыва, за которым вечность, я стояла одна, сжимая хрустальный шарик в заледеневших пальцах. Где-то за скалой задребезжал огонек рассвета. Стыдливый лучик утреннего солнца лезвием бритвы вскрыл мне глаза, щеки залили кровавые слезы, спускаясь вязкими волнами к шее, тяжелыми каплями опадая вниз. Я слышала их глухой стук, что ветром подхвачен, был, отбиваясь в моей голове тяжелым боем курант. Еще минута и шаг вперед... хрусталь отбил лучи рыжего солнца, что полосовали мое лицо в произвольном порядке, оставляя глубокие шрамы и горели огнем Адских мук. Пальцы разжались сами собой и бликующая смерть полетела вниз со свистом свирели, которая эхом всколыхнула белоснежные шапки гор. Я встречала свое Кровавое Солнце, мою Смерть, с раскрытыми объятьями. Опускаясь на одно колено и утопая в снегу, что окрасился моей кровью, он принял меня в ледяные-теплые руки, давая заснуть...

Зеркала, зеркала, зеркала... На пороге в Коридор Вечности я застыла, крепко сжимая костлявую ладонь скелета. Беглый взгляд на моего спутника, он мне улыбнулся, забавно оттянув вниз челюсть и погрозил мне пальцем. Мои губы обиженно искривились, и я толкнула его вперед, в дверь прозрачную, обвитую плющом из осколков льда. Костлявое тело исчезло, опять таки пригрозив мне пальцем на прощанье. Мне не хотелось идти за ним, тем более что он нем, глуп и его чувство юмора осталось далеко в веках. Носком сапога постучалась в дверь, что вела налево, но от туда высунулась сухопарая старуха и сказала, что товарищ Кольсонер будет позже. Стало неуютно... я развернулась и пошла по зеркальному коридору, что вился ужом, под ногами хрустели осколки зеркал, чьих-то воспоминаний и эпизодов. Они неприятно хрустели под стальной подошвой сапог...Я шла по Бесконечности, я пропала в ее глотке и скрылась в Темноте.