Она хотела стать свободной, раскинуть руки в сторону и шагнуть за крылатым птичьим ключем в багряные лучи заката, но узкие туфли нещадно натирали ноги, свинцовыми оковами тянули вниз. Она хотела стать восточным ветром и гнать цветочную пыльцу по полю, даря разноцветную жизнь, но черная тушь могла осыпаться на напудренные скулы и испортить тщательный утренный макияж. Она хотела стать ледяным ручьем и беспечно бежать вдоль лесных троп, вбирая в себя лесную благодать дарованую щедрами духами природы, но лишняя студеная капля воды может испортить вкус дорогого кофе со сливками...
Она живет своими мечтами и благоговейным трепетом ступает на добровольную Голгофу, со всей страстью старадает и искренне льет слезы закрывая лицо ладонями. Она посвятила себя странной болезненной любви и нежно лелеит ее и подпитывает улыбками и безудержным смехом. Сама придумывает свои эмоции, сама играет одной только ей известную роль.
Она любит когда ей посвящают стихи и песни, но считает это нелепой случайностью. Ненавидит свои детские снимки и хранит их в старой железной коробке из-под польского печенья, чтоб иногда туда заглядывать и сдувая пыль, водить пальцам по лицам тех, кого больше нет. Она живет в стиле вечной трагедии и борьбы за место под чужим солнцем, страдая от чужого безразличия к ее мягкой улыбке.
Она боится подруг, потому что считает, что каждая из них посягнет на ее индивидуальность, но держит крепко за руку ту, чьи волосы пахнут дождем туманной Англии. Она держит друзей на расстоянии, ведь они могут задеть ее ареол неприступности и недосягаемости, но прячась от чужих видом уткнувшись в крепкое мужское плече горько плачет изливая сердечную боль позволяя себя легонько обнимать.
Она слишком свободна, чтоб демонстрировать это и чересчур скована, чтоб признать...