Вот это да, я имею сказать несколько слов за книги!

1. Прочитала ЖЗЛ-биографию Ходасевича, он стал мне еще менее понятен. По-моему, когда-то давно он в первую очередь привлек меня плотностью даже самых эфирных стихов, а во вторую - и этим привязал к себе навсегда, похоже - тем, что я не понимаю, зачем он писал стихи. Такие стихи не пишут в погоне за славой, в последние годы жизни он вполне неплохо обходился прозой, значит, почти физической потребности выражаться в ритмичный столбик не было. Так зачем? После ЖЗЛ возникло ощущение, что человек всю жизнь прожил неудовлетворенным, как будто сам не понимал, что ж ему нужно от мира и от себя самого.

2. В который раз удивляюсь, как меняется с возрастом восприятие. Когда читала "Поднятую целину" в школе, Щукарь был мой любимый персонаж, а Половцев с Лятьевским, при всем моем тогдашнем восхищении белыми и юношески максималистской ненависти к красным, совершенно не задержались в памяти. Теперь, когда я все полнее превращаюсь в хомо советикус (продолжая, тем не менее, испытывать болезненную любовь к белякам), Щукаря мне хочется искоренить как класс, главная красная троица вызывает в лучшем случае недоумение (несмотря на безумно прекрасного киношного Макара), а вот от беляцких эпизодов у меня аж мучительно спирает дыхание и тихо швыркает в левой груди. Пожалуй, только в неуловимомстительской эпопее я так отчаянно болела за белых. Не знаю, как велика тут заслуга Глебова (которого я не узнала без усов :D) и Дмитриева, но тем не менее. Как можно не любить человека, который любит котиков?
И это удивительно, насколько антибольшевистская, просто вредительская книга! Потрясающе, насколько в общем и целом чист свет, освещающий белых, и сомнительны отблески, падающие на гремяченских колхозников. Меня, конечно, коротнуло от истории с матерью Якова Лукича, да и от убийства Хопровых тоже, но от колхозников у меня какое-то перманентное замыкание в мозгу. Бог, милый Бог, все партийно-колхозное руководство - белки-истерички и уныло-гламурные кисы! Когда Макар начал покупать петухов, мне показалось, что я таинственным образом переключилась на какое-то другое произведение, описывающее будни дурки. Хотя Макар - единственный из убиенных красных, кого мне жалко :с

3. Благодаря "Доктору Живаго" наконец расслушала мищуковскую "Свечу", теперь не знаю, как убрать с рипита. За одно это я благодарная :D
Поначалу шло тяжко, потом втянулась, как та кошка, но отныне при встрече с выражением "проза поэта" на ум мне будет приходить уже не Есенин с его кошмарной намного более, чем полностью, прозой, а "Доктор Живаго". Такой поздний, долгожданный, но неудачный ребенок хороших, всеми любимых родителей: вроде как любить его окружающим не за что, но славные родители так нескрываемо, неодолимо растерянно обожают его, что и окружающие снисходительно ему улыбаются и дарят леденцы. Очень много в этой книге хорошего, глубоко вонзающегося и трогательного, но из-за не слишком уклюжей формы это ощущение остается, и грустно, когда такой внушительный труд вторичен по отношению к стихам.
Жалко, что в школе не проходили, даже в нашем дубовом классе могло бы получиться интересное обсуждение.