Это рассуждение-рассказ, я написала уже очень давно, но до этого дня никак не могла придумать концовку, вот теперь она есть..))
Читайте, если не страшно XD
Его было страшно любить.
Страшно и очень сложно.
Он мог быть разным и непредсказуемым, а мог – простым и понятным. Расписанным как по часам. Но всегда – очень скрытным.
C первого взгляда могло показаться, что его интересуют только деньги и польза, которую могут принести люди.
Со второго - что только он сам и его гениальные замыслы.
С третьего - он, оказывается, очень любил своих родителей.
И тебя тоже любил. Просто очень по-своему. - Так мальчик и девочка любят друг друга в первом классе.
Несмело, стесняясь.
Таясь друг от друга.
Хотя… ты знаешь, он всегда таился:
Как у других людей глаза были зеркалом души, так у него – закрытой наглухо дверью. В нее можно было биться, ее можно было ломать, но так никогда и не узнать, что он там себе думает.
Как скоро он решит, что ты не нужна ему?
Как скоро поймет, что он нужен тебе?
Как скоро оттолкнет?
Как скоро …
… настанет утро, когда он не вспомнит, что дорожил тобой?

А ты ждешь, убивая короткие минуты счастья, ожиданием беды.
И впереди – неизвестность.
А неизвестность пугает людей.

Но иногда…
… так хорошо – просто наблюдать за ним. Ловить взглядом его движения, плавные, как у актера, наблюдать взгляд, сосредоточенный и очень выразительный, на лице, лишенном эмоций.
На лице, принадлежащем очень яркой душе. Нетерпеливой и шальной.
И потому непостоянной.

Его невозможно было просто любить: каждая минута рядом с ним, как шаг по краю пропасти. Одно неверное движение - и ты сорвешься.
Сорвешься, и он не подаст тебе руку.
У тебя всего одна попытка.
Всего одна попытка заглянуть ему в душу.
И поверь…
… то, что ты там увидишь, тебе не понравится. "Единственно верное".

Никто не умел изящнее него резать сердце.
«Здесь был Я».
Никто не умел так легко оставлять раны навсегда…

Он никогда не был мерзавцем
роковым мужчиной
моральным уродом.
Он был ребенком, которому не смогли объяснить, что он – не единственный.
Не первый и не последний.
Всего лишь один из.

Когда же люди поймут, что его ум невозможно препарировать, будто какую-нибудь лягушку.

Возможно, чуть умнее, немного сообразительней, капельку изобретательнее, но немногим лучше. Ему не смогли объяснить, а он пока не научился.
Любить и уважать людей.
Понимать и ценить.
Тактично молчать, когда подмечает их ошибки.

-Я дам правильный ответ на любой вопрос, который вы зададите. Подчеркиваю, правильный.

Он не умел молчать об этом, как не умеет молчать шестилетний ребенок. Это могло сойти за бесхитростность и наивность, если бы не точно просчитанные последствия.
Он всегда знал, чем все закончится.
И кто окажется в выигрыше.
Это было столь же элементарно, как доказать это людям.
Указать на их ошибки, на их несостоятельность и отсутствие самодостаточности.
Как-никак, он всегда прав…
…И никогда не ошибается. Все остальное – неприятная погрешность. Ложный шаг, не более.

- Планы на бумаге зачастую отличаются от того, что происходит в реальной жизни.

Для него не было мнения, объективнее своего. Лишь оно, единственно верное, имело право на существование.
Лишь он единственный мог Судить…
… и никогда не быть судимым.

. Он не стремился к одиночеству…
Это одиночество было его верным спутником
единственным учителем
лучшим другом.
…но и не искал общения.
Это было столь очевидно и явно, что видел даже слепой:
мальчишку, окруженного алмазной сферой высокомерия.
К нему не подходили в парке - знакомится «просто так».
Не писали записок.
Даже номером не ошибались.

Он вряд ли был счастлив.
Но и несчастлив тоже не был.
Он был собой. Пусть…
Пусть…
Пусть: одиночество среди толпы – самое страшное.
Он привык: среди чужих, среди семьи.
Наедине с собой.
Все едино:
Он никогда не замечал…
…других.
Он никогда не замечал…
…он один.
Совсем, совсем один.
Маленький мальчик, надежно огражденный от обычного мира – слишком умный, чтобы это заметить.
Слишком слабый, чтобы что-то изменить
Слишком сильный, чтобы этого захотеть.


[more\]
[489x699]