Слова бывают разными. Какими - нет нужды объяснять, мы и так прекрасно знаем, что они могут повлечь.

Он молчал. Стоя посреди облаков сложно было подобрать слова, хоть сколько-нибудь соответствующие моменту. Облака лениво смотрели на него снизу вверх, не проявляя ровно никаких эмоций.
"Приближается рассвет", - сказал он. Ледяной воздух колыхнулся и мягкими искрами осыпался ему под ноги, на мгновенье пронизав бесцветную толщу отголосками пламени, но не согрев тяжеловесные скалы.
"Как тихо," - произнес он. В следущее мгновенье тишина так плотно завернула его в свое покрывало, что шевелиться можно было с превеликим трудом, а дышать - только в пол-силы.
"Как сильно," - едва слышно выдохнул он, когда терпение было на исходе. Слова, хоть и резанули острыми иглами по коже, зато разорвали воздух, унося за собой остатки того кокона, в котором мгновения назад увязали пальцы.
"Как тяжело," - успели прошептать его губы, с которых сорвалось несколько мелких камешков, сразу же устремившихся вниз. Он и сам последовал за ними, даже не замечая, как прорезает древнюю породу, все приближаясь к подземному пламени.
"Как горячо," - заметил он, ощущая под ногами вязкую жижу.
Лепестки огня опалили ему виски, заставив прижать ладони к ушам и зажмурить глаза, и негромко вскрикнуть: "Прочь!"
Это слово подействовало не хуже остальных, перенося его из недр под родную крышу, что он и констатировал, с удовольствием вдыхая запах свежевыглаженного белья и домашних пирожков.
Спустившись по лестнице, приветственно скрипнувшей второй ступенькой, вышел на террасу и дальше - в сад. "Весна," - почти влюбленно сказал он, подставляя лицо дождю из белоснежных яблоневых лепестков.
"Любимая!" - позвал он, но ответа не было. Он хотел было позвать еще раз, но сдержался: вдруг, когда любимая все-таки придет, у него не останется слов, чтобы сказать ей самое важное?...