И холодом дует в лицо.
Ты знаешь, а так даже лучше:
Ведь тот, кто спасал твою душу,
Однажды нажмет на курок.
Однажды нажмет. Девять граммов
(Такой выпадает нам рок)
Войдут не во вражий висок,
А в твой. Да и это ли драмма?

Неужели ты веришь в "хорошесть",
О которой здесь вечно зудят?
Посмотри, ведь собой не обьят
Явный мир, что героями брошен.
А герои давно уже спят
В своих душных и суженных комнатах,
А герои парят в невесомости:
Это плата за долг и приказ

Нас в бетон закатали-не видишь ли?
Этот мир закатали в бетон.
Не с того ли слепит Пентагон
Своим блеском так мертво-неистово?
Это явь, это больше не сон:
Окружают судебные присталы
Тех воров, у которых и свистнули
Даже черные дыры окон.

Только манит тот блеск,манит роскошь.
За нее ведь готовы отдать
Свою душу не Дьяволу с Богом,
А обычной двуногой склонясь.

Так себя убивают раскованно,
Так себя предают целый век,
И хозяин-лишь тот человек,
Кто себя не ломал, а заломанный
Доживает под плетью свой век.

И так губятся, в этом же омуте,
В этом гнусном, вонючем дерьме.
Выживают в людской суете
Уж не те, что пытаются-совестью.

Так живем: позабудем собою
Минестерство Самих Добных Дел-
Здесь шаг в лево, шаг вправо-расстрел
Под сокрытием взора конвоя
Что упрятан под черствостью дней.
Так порой тебе кажется: двое,
А на деле еще не усвоил:
Ты один, как свинья миж свиней.

Ну так что ж пытаешься сгинуть,
Сохраняя вот этот вот строй?
Так зачем ты идешь на убой?
Почему же в силах покинуть
И найти чем-то лучший-другой?

Тебя тоже катают в бетон,
Тебя тоже полощат на нервы...
Неужели ты веришь, что первым
И единственным путь тот пройдешь?

Нет. Загнешься под черствостью дней.
Лишь сейчас тебе кажется: двое,
А на деле еще не усвоил:
Ты один, как свинья миж свиней.