Вечером того дня все казалось удивительным и поэтически прекрасным, дышало спокойным тихим дыханием. Теплый ветер трепал коротко остриженные волосы золотистого оттенка так ласково, как трепет по волосам мать ребенка, когда он ложится спать. С высоты шестнадцатого этажа машины, беспорядочно снующие внизу, казались ненастоящими, сказочными, как будто бы принадлежащими неизвестному крошечному народцу. Разноцветные их крыши, как спинки жуков разных пород, переливались и искрились в лучах заходящего солнца. Крохотные сверкающие полоски пробегали по каждой машинке и растворялись в темно-сером асфальте.

Сидеть на балконе было уютно и легко. Даже обшарпанные перила грязновато-белого оттенка казались нарядными и праздничными в лучах заходящего солнца. На перилах стоял стакан яблочного сока, и солнечные лучи, преломляясь, пронизывали его, как маленькие иголки.

Редкие облака, подкрашенные закатывающимся солнцем в золотисто-охряный оттенок, вальяжно плыли по светло-голубому небу. Казалось, что это солнце умножилось и залило все сказочным светом. Вся природа будто бы принарядилась просто так, без повода, единственно для того, чтобы порадовать все живущее. И живущее радовалось, задирало вверх головенки, говорило удивленно-восхищенно: «Ну и погода…» Тут и там по небу проплывали причудливых форм облачка, словно на платке нежно-голубого оттенка были разбросаны золотые украшения.

Она взяла с перил стакан сока и поднесла его к лицу так, чтобы сок находился на уровне глаз и, прищурившись, посмотрела сквозь него. Сок искрился, переливался и словно закипал солнечными лучиками. Она поудобнее откинулась на спинку инвалидного кресла и отпила глоток. Внутри сразу стало светлее и легче, будто бы и впрямь в стакане растворилась частичка солнца. Чувство грусти оттого, что нельзя выходить и гулять по улицам, постепенно исчезало. Она смотрела на золотые облака и пила сок. Все остальное было второстепенным; она уже смирилась с болезнью, и хотя приступы ярости и отчаяния от осознания своего вынужденного бездействия еще иногда посещали ее, сейчас на изувеченном шрамами лице играла улыбка. Ей было хорошо и безмятежно, она поставила стакан обратно на перила балкона и прикрыла веки. Солнечный свет проходил среди них, пронизывал все ее существо, теплый ветер шевелил волосы, где-то далеко внизу шумели машины, шелестели листья, играли дети, дворовые собаки лениво лежали на асфальте кверху пузом…

Она заснула. Ей снились бескрайние зеленые поля и львы с пушистыми гривами.