Я останусь здесь, чтобы помнить.
Пускай ставни давно заколочены,
я запомню холодные комнаты,
голый сад, не тобою заброшенный.

Я останусь здесь, чтобы верить,
буду ночью сидеть на крыльце
или спальню шагами мерить,
паука прогонять в конце

коридора. Скрипят половицы,
старый дом покосился и сник.
Здесь рассказывал мне небылицы
безбородый седой старик.

На полу здесь играли тени,
пахло теплым парным молоком;
я жила здесь когда-то с теми,
кто давным-давно мне был знаком.

Я одна теперь в доме старею.
Все вокруг - паутина и пыль,
есть старик (да и то - на портрете),
говоривший, что сказка - быль.

Я стою на крыльце в его пледе,
пью чифирь из растресканной кружки.
Помню, как говорили о лете,
помню, как он мне пек ватрушки.

В старом доме темно и сыро,
сквозь крыльцо проросла трава.
Нет теперь ни деда, ни сына,
и уж двадцать лет как вдова.

Я останусь здесь, не уеду,
не оставлю заброшенный дом...
...Каждый день на могилу к деду
я хожу, подвязавшись платком.