Спецоперация генерала КГБ чуть было не довела поэта до самоубийства.

21 января, четверг. «Человек и закон». Первый канал.

Включаю на запись видеомагнитофон.

Сюжет подтверждает мой пост, в котором я вот так же записал рассказ Михаила Шемякина в программе ТВЦ «Временно доступен»: http://www.liveinternet.ru/users/3411633/post115250156/

Итак, вот записанный мной с телеэкрана сюжет. (Время действия - 1966-й год):

Людмила Абрамова:

После спектакля Владимира Семеновича вызвали в КГБ. То есть за ним приехали к служебному выходу из театра и увезли.

Голос за кадром:

То ночное собеседование в КГБ с генералом Светличным не имело отношения к песням Высоцкого, хотя генералу они нравились. Поэта допрашивали об Андрее Синявском. В то время шел громкий процесс по делу Даниэля и Синявского — литераторов, посмевших напечататься за границей. Еще со студенческой скамьи школы-студии МХАТа Высоцкий был дружен м с большим уважением относился к преподавателю русской литературы Андрею Синявскому, который, кстати, предсказал ему будущую славу народного поэта. Генерал КГБ по-дружески советовал не связываться с подонками-правозащитниками. Кое о чем сказал Владимиру, а о чем-то и умолчал.

Людмила Абрамова:

Предупредил генерал, что некоторое время телефон будет на прослушивании. И что вообще он советует вести себя как бы осторожно и не болтать лишнего.

Голос за кадром:

В том же 66-м году летом Высоцкого приглашают на рижскую студию написать тексты песен для нового фильма. Инициатором вызова был Микаэл Таривердиев — композитор, хорошо знавший поэта по спектаклям Таганки. Главную роль в картине и песни своего друга исполнял Николай Губенко.

Николай Губенко:

В то время эти песни были впервые как бы опубликованы. И даже была пластинка небольшая, ломкая — не то, что на рентгеновской пленке, но я помню ее, она очень легонькая была — песня из фильма «Последний жулик».

Голос за кадром:

По заказу Высоцкий написал песни развлекательного свойства, поясняющие сюжетную линию.

Н.Губенко:

Это был эксцентрический фильм о последнем жулике в Советском Союзе, которого холит и лелеет вся тюремная команда, потому что он практически является единственным их работодателем. Он выйдет, кончится срок, и они станут безработными.

Голос за кадром:

Никто и не подозревал, что Высоцкому самому в жизни придется пройти по лезвию бритвы. Перед отъездом из Риги в Москву на перроне вокзала его скрутили оперативники и затолкали в милицейский «уазик». В отделении он оказался в одиночной камере.

Л.Абрамова:

С ним разговаривают, как с последним презреным подонком, Он объясняет: я — Высоцкий, я — артист театра на Таганке, вот мои документы... С отвращением на него глядят. Он говорит, что он там несколько раз был близок к безумию. У него отобрали все шнурки, ремни. Он бился головой об стену по-настоящему: не так как истеричная женщина, а он хотел разбить голову.

Голос за кадром:

Арестованному ничего не объясняют. Он не знает, что в Риге объявился маньяк, который насиловал и убивал своих жертв. Одна из потерпевших, по счастью, выжила. Она и сообщила приметы, совпадающие с описанием Высоцкого.

Л.Абрамова:

Ему сказали, что будет опознание, что вот эта выжившая девочка должна его... сейчас ее привезут и она его будет опознавать. И группа крови совпала. И песенки вот тот пел блатные.

Голос за кадром:

В мучительном ожидании тянулось время. Вдруг дверь в камеру открылась. На пороге — несколько сотрудников милиции.

Л.Абрамова:

Ему вежливо,с извинением, приносят горячий сладкий чай, предлагают какие-то лекарства, дают успокоиться. Возвращают все его вещи, все документы, приносят извинения. И когда он говорит: «наконец-то вы поняли, ну как же, вы разобрались, вы поняли, вы нашли этого мерзавца?» Ему говорят: «мерзавца еще будем искать».

Голос за кадром:

Все объяснилось очень просто. Генерал КГБ Светличный, по-отечески предупреждая Высоцкого, умолчал, что за ним будет установлено наблюдение, все его передвижения отслеживались. Об этом чекисты сообщили милиционерам. Так что алиби у будущего народного любимца было стопроцентное.

Л.Абрамова:

Когда Володя это мне рассказывал, не только я заплакала в момент этого рассказа, но и у него вот такие слезы в глазах. Володя просто бы покончил с собой, это совершенно однозначно. Или умербы и без этого.

Голос за кадром:

Сейчас трудно сказать, какой финал был бы у этой истории, если бы не такое надежное чекистское алиби. Высоцкий не любил вспоминать этот драматический эпизод. А когда приходилось, отшучивался: «Нет худа без добра».