Это цитата сообщения Лариса_Ряднова Оригинальное сообщение
Отцы и дети: бить или не бить.
За последние 2 года я прочувствовала, пересмотрела и сильно поменяла свою родительскую воспитательную позицию в отношении дочки.
А тут такое созвучие - недавно мне прислали ссылку на сайт Анны Демидовой http://www.nebej.ru/about , где она поднимает и раскрывает жизненно важные вопросы воспитания и общения со своими детьми.
Судя по статьям - это воспитатель от Бога (прежде всего – воспитатель самой себя).
Так просто говорить о сложном, так честно признавать собственные ошибки, исправлять их и помогать другим - сильный и по настоящему Светлый Путь!
Лично Анну пока не знаю, но сердечно выражаю ей свое материнское «спасибо» за опыт, которым она делится в своих статьях.
Думаю, что всем без исключения будут интересны и полезны эти темы, ведь мы все были детьми…
И конечно у большинства из нас уже есть свое любимое «потомство» :)
Ниже – статья Анны под названием:
Власть в семье
Долгое время я перебирала те крупицы, которыми сейчас подробно делюсь с вами. Они приносили мне понимание, отвечали на многие вопросы, но не помогали в главном: наладить отношения в семье.
Я перестала поднимать руку на дочь. Но мое чувство гнева, обиды на нее не проходили. Наступил момент, когда я поняла, что бить или не бить – это не столь существенно, когда в семье присутствует родительская власть над детьми.
Но что это такое, как это происходит внутри меня, я не понимала. Больше всего я не понимала, как может быть иначе. Но я ощущала в себе какую-то борьбу, какой-то конфликт, который я никак не могла для себя обозначить.
Я попробую объяснить на примере.
Ребенок сделал что-то плохое. Внутри встает вопрос: наказать или нет. Конечно, наказать. Как?
По попе – я отмела такой вариант давно.
Поругать – попыталась отмести, до конца не вышло, зато привело к детскому иммунитету против лекций. Дети просто не слушали и не пытались слушать, что я им говорю.
Можно наказать иначе, например, лишить чего-то хорошего. Лишишь? Да! Чего? Как? Конфет – будет истерика у сына, а дочь к ним и так равнодушна.
Лишить занятий на пони (мы ходим в конный центр) – будет трагедия, слишком ранимая тема.
Не пойти на карусели в выходные – будут хулиганить дома, сойдем с ума, мои дети очень активны, просто сварятся летом заживо в стенах квартиры и все.
Зато внутри появился вопрос: а почему, вообще, у меня есть тема наказать?
Оказывается, у меня – это желание вернуть тот негатив, который дети сами произвели (ударил – получи, выбежал на дорогу, напугал маму – получи). А это уже око за око, зуб за зуб.
Получается, я давно понимаю, что наказанием нельзя заставить ребенка делать хорошо вместо плохо (как я сейчас вижу, это одно из основных заблуждений родителей), но наказываю, потому что хочу внутренне отомстить ему, сделать ему плохо. Пусть страдает и думает!
Я похолодела. Когда пришло это понимание родительской мести, тема наказания отпала.
Следующая грань. Другая ситуация. Сын ударил дочь. Очень сильно. Очень больно. Дочка плачет, он висит на турнике. Ни раскаяния, ни понимания, ни вообще и грамма сочувствия.
Я в негодовании, обращаюсь к нему, а он поворачивается ко мне спиной, берет игрушку. Есть сразу желание ударить его, не сильно, точно также, игрушечной дрелью по спине, чтобы хоть понимал, что творит.
А он на это орет громче дочки. Ему не больно. Он сам признает это. Ему очень обидно. И слезы такие, что волосы на голове шевелятся. И тут же внутри встает: «Не важно, что делала мама. Важно, что чувствовал ребенок.
Приходит понимание, что я опять не права. Что грань в момент ситуации – одна. А после ситуации – другая. Что не удается почувствовать что-то очень важное. Что внутри конфликт, борьба, а что именно движет мною – не знаю.
Почему всегда все по одной и той же спирали происходит, и это при том, что за три года я прошла путь от частых вспышек гнева до любви. Но воспитательные шоры из моего детства душили меня, и я, хоть и любила, неосознанно душила своих детей.
Они взбрыкивали, явно давая понять, что это не метод, а я не видела, где метод. Какой должен быть метод…
Но шло время, я искала внутри себя ответы. Надо сказать, что это достаточно тяжело – вылезать из собственных шор, которые ты не чувствуешь.
Это похоже на попытку найти солнце, когда ты не знаешь точно, где оно должно быть. Но все-таки это немного легче, потому что есть Душа, и она помогает чувствовать направление.
Внутри меня шла борьба – это борьба между желанием сохранить целостность ребенка (его некий эгоцентризм, который впоследствии может перерасти в эгоизм, а может и раствориться в любви к окружающему миру и людям) и желанием применить свою родительскую власть, дабы заявить о себе, своих правилах, оставив без внимания переживания и потребности ребенка.
Вот именно в этот момент я познакомилась с родительской властью в живую, разглядев ее грани, ее возможности маскироваться под желание мамы помочь, научить, показать, как лучше.
Все наши окрики, одергивания, «не делай», «не трогай», «отдай» произрастают из нее, как из рога изобилия.
Именно она дает право на насилие, и именно она не позволяет ощутить счастье, даже если ты отказался от насилия в очевидной форме.
Последней крупицей в понимании этой темы стало для меня знакомство с методами воспитания в одной из английских школ-интернатов для трудных подростков.
Часто это были уже малолетние преступники. На удивление, вместо строгого режима и дисциплины они воспитывались свободой.
В школе весь день шли разные уроки, занятия, кружки, бурлила жизнь, и было много всего интересного. Но ни одно занятие не было обязательным.
Более того, никто никогда не говорил о том, то не плохо бы заниматься или посещать какие-то уроки. Ребята были совершенно свободны в своем выборе.
Новички, едва узнав о правилах в новой школе, моментально заявляли, что никогда не пойдут учиться. Но в среднем через три месяца все ученики сами добровольно начинали посещать занятия.
Во многих случаях дети быстро наверстывали то, что они пропустили. Время, которое они бездельничали, было прямо пропорционально ненависти, порожденной их старой школой. Происходили и другие «чудеса».
Приведу слова основателя этой школы, Александра Нилла из его книги «Саммерхилл – воспитание свободой», которые произвели на меня самое сильное впечатление:
«Я вижу плоды несвободы и подавления в тех новых учениках, которых ко мне переводят из приготовительных и монастырских школ. Эти дети – смесь неискренности с невероятной вежливостью и фальшивыми манерами.
Их реакция на свободу стремительна и предсказуема. Первую пару недель они открывают дверь перед учителями, обращаются ко мне «сэр» и тщательно умываются.
Они смотрят на меня с «уважением», в котором легко прочитывается страх.
Через несколько недель свободы они показывают себя истинных: становятся грубыми, неумытыми и утрачивают все свои манеры. Они делают все то, что раньше им запрещали: сквернословят, курят, ломают вещи, при этом сохраняют неискреннюю вежливость в глазах и в голосе.
На то, чтобы расстаться с неискренностью, у них уходит, по крайней мере, полгода.
По истечении этого срока они утрачивают и притворную почтительность обращения к тем, кого считали властью.
Всего через шесть месяцев они становятся естественными здоровыми детьми, которые говорят то, что думают, без смущения или грубости.»
По мере осознания всего, что было описано выше, мы с мужем много месяцев ежедневно обсуждали наши успехи и неудачи в общении с детьми, искали ответы на свои вопросы.
Таким образом, мы с мужем осознанно решили положить конец детскому рабству в нашей семье.
Мы знали, что нам будет сложно, особенно мне: я очень требовательна и нетерпелива. Но это был шанс и изменить себя самих.
Лариса Ряднова.