И.Н. Заволоко

СВЯТЫЕ ОТЦЫ О БОГОСЛУЖЕБНОМ ПЕНИИ

            Пение — самая существенная часть бого­служения. С времен апостольских ему усвоялось самое высокое благодатно-воспитательное значение. Св. апостол Павел видит в духовном песнопении одно из средств к возгреванию даров Духа Святого.

«Исполняйтесь Духом, — пишет он, — назидая самих себя псалмами и славословиями, и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу» (Ефес. 5. 18-19). Отцы Церкви всегда смотрели на духовное пе­ние, как на один из лучших проводников в умы людей познаний о Христе, как на одно из самых действенных средств к назиданию хри­стиан, к наставлению их в истинах христиан­ского вероучения. При помощи пения отцы Церкви весьма успешно боролись с еретиками. Так, в Константинополе св. Иоанн Златоуст противопоставил арианам певцов из своей па­ствы.

То же сделал в Сирии св. Ефрем Сирин против последователей еретика Вардесана и ученика его Армения. В Александрии много заботился об улучшении пения архиепископ св. Афанасий Великий.

Насколько умиротворяюще действует ду­ховное песнопение, можно судить по следую­щему случаю. Ариане послали однажды вои­нов в церковь, чтобы схватить там св. Афана­сия. Воины вошли в храм, но пораженные кра­сотою песнопения (св. Афанасий пел в это время псалом, а народ подпевал стих «Яко в век милость Его») застыли в неподвижности. Не дерзнув прервать священное благоговение, они оставили храм.

И действительно, церковное песнопение, когда оно исполняется с известным благозву­чием, способно возродить человека, возбудить в нем благодатные силы.

«Что такое пение мое? — спрашивает св. Златоуст. И отвечает, ― Слава моя, похвала моя, украшение мое, знаменитость моя. Ибо не только избавляет от бедствий, но и делает бли­стательными и знаменитыми, подавая спасе­ние вместе с славою»[1]. «Ничто не возбуждает, не окрыляет так духа, ничто не отрешает от земли, — говорит он в другом мес­те, — как пение стройное»[2]. «Настроившись на мелодии слов — говорит св. Афанасий Великий, — душа забывает о стра­стях, с радостью взирает на ум Христов и помышляет только о всем лучшем»[3].

Блаженный Августин, слушая однажды бо­гослужение в александрийской церкви, плакал и так отзывался о нем: «Трогательные звуки поражали мой слух, а истина, заключавшаяся в них, проникала в мое сердце и возбуждала благоговение». «Господь установил пение псалмов, дабы диавол не развращал людей сладострастными песнями...» «Поющия бо (Бо­жественное) Духа Святаго исполняются, якоже мирския песни наводят духа сатанинскаго», — говорит Иоанн Златоустый[4]. Истинное пение должно быть благообразно. «Желаем, — говорят отцы св. шестого Вселенского собора, — чтобы прихо­дящие в церковь для пения не употребляли бесчинных воплей, не вынуждали из себя неестественнаго крика и не вводили ничего не­сообразного и несвойственного церкви; но с великим вниманием и умилением приносили псалмопения Богу, назирающему сокровенная»[5].

Толкователь священных правил блажен­нейший Иоанн Зонара говорит: «Совершаемое в церквах псалмопение есть воззвание к Богу, когда мы просим о том, чтобы Божество было милостиво к нам в том, чем мы Его оскорбили. А призывающие и молящиеся должны иметь смиренное и сокрушенное расположение духа; вопли же и крики показывают не кроткий дух, но дерзновенный и гордый. Посему правило требует, чтобы и поющие в церквах пели со вниманием и умилением, и не употребляли бесчинных воплей и не вынуждали голос к крику. Крик есть голос напряженный, изда­ваемый с усилием»[6].

«С сокрушением и многим вниманием должно совершать песнопения Богу, назирающему сокровенное, и не употреблять бес­чинных воплей, не вынуждать из себя неестественнаго крика» — говорит и другой толкова­тель указанного правила, Аристин[7]. «Божия церкви, домове молитвам глаголются, — читаем и в другой патриаршей книге, — темже и молящиеся молити Бога должни суть со слезами и смирением, а не со безчинным безстудным образом. Уставиша убо отцы да не поются священная пения и псалмодии висканми безчинными и нанятыми и естеству нужду приносящими, ниже некими сгибаемыми доброгласии, церковному установлению не при­личными, якова же суть излишния различия гласовом; но со многим умилением и нравы благочестными и святыми приносити Богу мо­литвы, ведащему тайная сердец наших»[8].

Кроме благозвучия требуется четкость и осмысленность при исполнении духовных псалмов.

Св. апостол Павел в послании к Коринфя­нам пишет: «Егда сходитеся, кождо из вас пса­лом да имать, вся же к созданию да бывают, ибо аще безвестен глас труба дает, кто уготовится на брань? Тако и вы, аще не благоразум­но слово даете языком, како уразумеется гла­големое? Будете бо в воздух глаголюще. Аще убо не увем силы гласа чтуща или поюща, бу­ду подобен глаголющему иноязычнику, и гла­голющий мне иноязычник. Воспою духом, сиречь гласом, воспою и умом. В церкви хощу петь словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тьмы словес языком» (1 Ко­р. 14. 7-26). «Пой со многим внима­нием и умилением, — говорится в книге «О ве­ре»[9].

«Петь разумно», по толкованию св. Иоанна Златоустого, это не значит петь так, «чтобы уста только произносили слова, а душа блуж­дала где-то по внешним предметам, но чтобы душа внимала тому, что произносит язык»[10].

Следовательно, чтобы богослужебное пение являлось соответствующим своему высокому назначению и располагающим молящихся к сосредоточению мыслей на молитве, оно, как говорит апостол, должно быть прежде всего понятным как для исполнителей, так и для слушателей, а не таким, чтобы поющие для слушателей казались иностранцами иноязычниками. Изучение богослужебного песнопения — обязанность каждого христианина. «Постыдно было бы, — говорит св. Иоанн Златоустый, — разумному и поставленному выше всего видимого существа, каков человек, приносить дар хвалы менее всей твари. Она каждый день и час воссылает славословие Владыке, ибо небеса поведают славу Божию, день и нощь возвещает познание, а равно, и солнце, и месяц, и разнообразный лик звезд, и благочиние прочих. А тот, кто свойствами своими превосходит всех их, того не делает, но еще, напротив того, ведет такую жизнь, ко­торая бывает причиною злословия Творца его. Какого же прощения такой достоин?»[11]

И св. Амвросий Медиоланский говорит: «Кто имеет хотя искру человеческого чувства, тот не должен ли стыдиться заканчивать день без хвалебной благодарственной молитвы, ко­гда он видит, что даже малейшая птичка вос­певает хвалебную песнь Богу, прежде чем сомкнет свою голову под крылья для покоя»[12].

Итак, по изъяснению святых отцов пение должно быть таким, чтобы трогательные звуки поражали слух, а истина, заключающаяся в них, проникала в сердце и возбуждала благо­говение. Тогда душа слушателя, настроившись на мелодии слов, забудет о страстях и с радо­стью начнет помышлять о лучшем.

Вместе с тем нужно помнить и об особен­ностях богослужебного пения, дабы в увлече­нии музыкальностью исполнения не впасть в крайность. Богослужебное пение нельзя по его задачам отождествлять с музыкой или свет­ским пением. Всегда нужно помнить, что бо­гослужебное пение ставит целью не эстетиче­ское наслаждение, а наслаждение молящихся. В богослужебном пении мелодия не есть сама по себе цель, а лишь средство уяснить, запе­чатлеть в сердце те или иные слова песнопе­ния. Св. Феодор Студит по этому случаю так говорит: «Чада моя, идите той дорогой, кото­рой держаться вас призывает закон и послу­шание. Облекитесь в божественный дар сми­ренномудрия и отвлекитесь вниманием от доброгласий мелодий приятного пения и прочих естественных даров и способностей; все усилия устремим на достижение сей цели. Я то хочу сказать, что не следует забросить сказанные добрые качества, но что их надо почитать второстепенными и так их поставить, чтобы они шли позади госпожи добродетели, т.е. смирения. Ибо если мы, по причине сказанных добрых качеств или пред худогласными вели­чаемся, или пред безголосыми и худо поющи­ми поднимаем брови, то всуе труд, не в цель пускаем мы стрелы, а против себя самих. Итак, будем со смирением работать, со смирением читать, со смирением и петь».

Из журнала «Родная Старина: Древле-православный исторический вестник». №13. Рига, 1933.