МИХАЙ. Ну, так назови ее, Эрик, мне очень интересно узнать, что же это за особенность есть у русских, за которую ты готов простить этой нации все их очевидные недостатки?

ЭРИК. Ты меня не понял, Михай. Все дело как раз в том, что я не знаю, что это за особенность. И именно это незнание и притягивает мое внимание к русским. Ну, вот скажи мне Михай, можешь ты хотя бы теоретически понять человека из дикого африканского племени, который ест людей? Не принять, а понять?

МИХАЙ. Теоретически могу. Ведь, этот африканец родился и вырос в племени, где людоедство обычное дело.

ЭРИК. Ты абсолютно прав, Михай. А можешь ли ты понять человека, который во всеуслышанье заявляет, что людоедство самый страшный из грехов, но при этом сам каждый день ест людей, а на вопрос, – почему он делает, то, против чего сам выступает, отвечает, что он в этом абсолютно не виноват?

МИХАЙ. А кто же по его мнению виноват?

ЭРИК. Это вопрос, на который русские ищут ответ всю свою сознательную жизнь.

МИХАЙ. И что ты думаешь, они когда-нибудь найдут этот ответ, Эрик?

ЭРИК. Думаю, что нет, Михай. (c) Бухарест 68. Иван Вырыпаев.