Однажьды Бог послал ворон кусочка сыр. Ну, пармезан. 
И он его тихонько поедаль. Один. Как партизан. 
Сидел себе на темной ветка, куски большие за щекой ховаль 
Скорей-скорей,украдкой, незаметно - щьтоб кто-то ненароком не украль. 
А мимо щел лиса. И колбаса... Нет! Сыр! Почуял. 
И тоже сразу очен захотел. 
Прям даже весь вспотел! 
Прям даже стойка сделал, как собак. 
Вот так! 
И говорит: «Привет, ворон! 
Ах! Дай мне посмотреть со всех сторон, 
Какой же ты красивий нынче стал, 
Ведь я тебе давно, два... нет! три сутка не видал! 
Какой же ты теперь неординарный! 
Какой лицо! Какой фигур щикарный! 
И как тебе идет твой черный цвет! 
М-м-м... Наоми Кэмпбелл... Уитни Хьюстон, нет? 
Я прям совсем тебе не узнаю! 
Прости, щьто рядом долго так стою, 
Я просто оторвать глаза не в силах 
От твой лицо. Какой же он красивий! 
С тебе портрет надо писать, картина, 
И помещать всемирний паутина. 
С тобою рядом даже Мона Лиза 
Не смотрится. А, так себе... Огрызок... 
С тобою рядом сам Софи Лорен, 
Как рядом с роза — огородний хрен. 
Прекрасен верх твой и прекрасен низ! 
И пусть с ума сойдет от зависти Борис 
Вот этот... как его там... Моисеев! 
Твой задний низ — гораздо красивее!» 
Так говорит лисиц. И тихо-тихо 
Подходит ближе. Хитрий, билят, чувиха! 
Ворон — молчит. Но кущать перестал. 
И гордо смотрит вниз. Как Ленин с пьедестал. 
Лисиц чуть-чуть немножько отдохнул — 
И снова. «Эй, ворон! Уснул? 
Не спищь? Я тут сказать тебе еще хотел, 
Пока ты в Голливуд не улетел, 
Щьто преклоняюсь пред твоим умом. 
Я себя чувствую... ну... просто чмом! 
Когда смотрю на твой високий лоб. 
Ты — гений! Твоя мисль, как антилоп, 
Несется вскачь, опережая время. 
Ты самий мудрий между нами всеми! 
На твой на лоб написано вот тут, 
Щьто ты закончил главний институт. 
И щьто с медалью ты закончищь академий. 
Я зуб даю! Щьто Нобелевский премий 
Тебе вручат, ну, максимум, в субботу! 
За математика контрольную работу. 
Я глаз даю! Щьто умных в этом мире 
Всего лишь двое: ты и Пентиум четыре. 
Спасибо, Бог, щьто ты позволил мне родиться 
В один эпох с этот великий птица!» 
Так говорит лисиц. И ближе, ближе 
К ворон свои пододвигает лыжи. 
Ворон — молчит. Надулься, как индюк! 
Аж пузо випирает из-под брюк. 
Такой прям важный стал, как будто царь. 
Как генеральний птица-секретарь. 
Лисиц же хитрий, отдохнув слегка, 
Включил уже такого дурака, 
Щьто даже сам себе немножько удивилься. 
И говорит: «О, Господи! Неужьто я... Влюбилься!!! 
О, мой прекрасний сон! О, мой ворон! 
Ты доведещь мене до похорон! 
Нет без твоей любви мне жизни, детка... 
Сейчас повещусь. Вот на этот ветка. 
И отравлюсь. Вот этот мухомор. 
О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор! 
Как больно знать, щьто ты мене не любищь! 
Щьто мой супруг ты никогда не будещь! 
И не снесещь мне маленький яйцо, 
Точь в точь похожий на мое лицо... 
Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю! 
Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я не знаю... 
Ах, сердце мой... Все... Навсегда замри... 
Ну щьто же ты молчищь?! Кричи скорей ноль три!!» 
И — он упал. Рука к груди прижатий. 
Как будто только щьто его обнял Кондратий. 
Ворон... А щьто ворон? Он клюв разинул. 
Про сыр забыл. Из рот его не винул. 
И каркнул так! Щьто тут же подавилься. 
И вместе с сыр он с дерево свалилься. 
Щьто дальще? Пищевод. Желудок. 
Лиса от голода теряль рассудок! 
За польчаса ворон переварил 
И... Стал он не такой, как был. 

(с) Всемирная паутина.