...................Соцарт - порождение циничной брежневской эпохи. Издеваясь над действительно продажным брежневским соцреализмом, он так и остался на его же чувственном уровне. По-настоящему переработать сталинскую художественную культуру ее же средствами можно было только изнутри, оставаясь на ее уровне по масштабу, технике и силе чувств. И по-настоящему рискуя. Такой "соцарт“, как ни странно, тоже имел место как составная часть сталинской культуры. 

.....По всем этим показателям сталинский соцреализм (в наиболее выразительных образцах) намного превосходит соцарт (тоже в лучших, то есть самых известных вариантах). На фоне полотен сталинских мастеров (упомянутых выше и многих других) сочинения Булатова или Комара с Меламедом выглядят халтурой - почти всегда технической и всегда эмоциональной. Холодное балагурство против сильных страстей. Поверхностное стилизаторство против настоящего стиля.........

На долю соцарта выпал короткий век. Несколько застойных лет, несколько перестроечных - и все. Впрочем, мировой успех был. И рыночный тоже. Издеваться над советской властью и советскими догмами в картинках было в брежневские времена не всегда безопасно, но всегда легко. Этим оружием - насмешкой - противник не владел. Вскоре гонения и вовсе прекратились, а западный рынок, наоборот, открылся. Наиболее расторопные и удачливые шутники вышли в генералы и мировые знаменитости. В девяностые годы началось умирание. Удар пришел неожиданно от казалось бы давно уже покойного врага, на костях которого так хорошо и легко плясалось. Официальный соцреализм сдался во время перестройки без сопротивления, заполз в запасники и замер там, освободив рынок, прессу и выставочные залы заклятому врагу, глямящемуся над самым дорогим, - творческим методом, стилем и идеологическим содержанием. Что мог противопоставить этому напору вялый, бесцветный и лживый брежневский официоз?

Брежневский не мог, а сталинский смог. Из запасников стала появляться настоящая советская живопись времен расцвета империи. Пародийные поделки не выдержали сопоставления с прототипом. "Искусство из протеста“ было не менее идеологизировано. Но настоящая тоталитарная живопись оказалась сильнее, глубже, трагичнее, злее. И разнообразнее. И качественней. И правдивей.

Александр Глезер, специалист по нонконформизму, издатель и галерист, в статье "Соцреализм не пройдет“ (МН, №35,1994) противопоставил "настоящих“ подпольных художников "фальшивым“ официальным - Лактионову, Герасимову, Налбандяну, Бродскому и т.д. "...создававшим лживое искусство, то есть бывшим искусными ремесленниками“. Это противопоставление - редкий для нонконформистского искусствоведения экскурс в обычную историю искусств - абсолютно не работает.

 Добросовестный реалист Бродский так и остался до конца жизни добросовестным реалистом, несмотря на все советские звания. Лактионов был принципиальным натуралистом и страдал за принципиальность. Не ясно, что в их живописи лживого, даже в портретах Ленина работы Бродского. Разумеется, ни Александр Герасимов, ни Налбандян добрых слов не заслуживают. Но ими советское искусство не исчерпывается. Куда отнести живопись Самохвалова или Петрова-Водкина с его "Смертью комиссара“? Как быть с бубнововалетчиками, ставшими чуть ли ни все к сороковым годам мэтрами и профессорами: с Кончаловскеим, Машковым, Лентуловым, Осмеркиным? А шестидесятники, не ушедшие в андерграунд, - Виктор Иванов, Жилинский, Попков - тоже лживые ремесленники? Не проходит классификация. Похоже, что стоит она не дороже советского разделения художников на социалистических и буржуазных.

 Статья Глезера - протест против предположения, что соцарт внутренне исчерпал себя и начинает гибнуть. Главный аргумент Глезера  - этого не может быть, потому что нонконформизм хорошо идет на западном рынке. Далее следует длинный список продаж. Вот уж, право, стоило столько лет бороться против продажного официального искусства, чтобы теперь на свободе использовать рыночные аргументы вместо художественного анализа. А Ван-Гога покупали? Ни секунды не сомневаюсь, что мировые цены на Эрика Булатова выше, чем на Фалька. Это ничего не говорит о Фальке, но вполне достаточно о рынке.

 Воспользуемся еще раз запрещенным при обращении с авангардизмом приемом (запрещенным самими авангардистами) и вспомним обычное искусствоведение. Уровень произведений искусства определяется не нравственностью содержания, а силой чувств. Какая бы идеологическая гадость ни будила в художнике творческий импульс, если художник сильные чувства действительно испытывает и адекватно пластически выражает - искусство правдиво. Остальное вопрос способностей и умения. Если не испытывает и соответственно не выражает, то тоже правдиво. Но уровень другой  - гораздо ниже, и умение не спасет. Творческие способности в первую очередь состоят из умения испытывать сильные чувства.