В колонках играет - 5'nizza
Настроение сейчас - Морячок

Желтые зайчики медленно гуляют по белой стене и столу, вплотную придвинутому к ней. На столе девственная чистота, лишь в уголке стоит чашка с остывающим кофе и миниатюрная пепельница, забитая бычками дешевых сигарет. У стола стоит табурет. Из тех, которые обычно бывают в барах, крутящиеся, то есть. На краю табурета, упираясь животом в стол, сидит мужчина. Его лицо бесстрастно, проще говоря – угрюмо, выражает усталость.
Мужчина механически, давно заученными движениями достает из верхнего ящика стола ручку и энный лист бумаги. Мужчина… Давайте дальше будем звать его Мастер?..
Мастер, краем глаза глядя на стол, стал, вернее продолжил, творить. Он писал, почти не отрывая ручку от бумаги. Постепенно его лицо стало проясняться, он даже позволил себе одну мимолетную улыбку. Очевидно, в этот момент он писал про что-то очень смешное. Или просто ему пришла в голову светлая или глупая мысль. Но даже в эту долю секунды он не сделал паузы. Мастер писал без перерыва.
Постепенно черты его лица стали грустнеть. Уголки губ привычно опустились ровно на два миллиметра. Веки опустились на ту же длину…
- Это анатомия, а не искусство!
Наверно, именно это вы хотите сказать прямо сейчас. Что ж, материя нас кругом окружает. Что там говорить: мы сами – материя…
Пока мы с вами вели этот ненужный диалог, Мастер и вовсе прослезился. Первая слеза (кстати, и последняя) упала точнехонько на то место, куда ручка едва поставила точку. Мастер продолжил творить. Он перевернул лист бумаги, осмотрел его так пристально, как будто это и не лист бумаги, а сломанная рука. А сам он – хирург.
Мастер с сожалением вздохнул и отложил лист бумаги в сторону, привычным движением доставая очередной лист из верхней полки стола.
Нет! Никакого перерыва! Творить, созидать! И снова ручка взмыла над листом бумаги, как скальпель в хладнокровной руке хирурга над больным телом.
Что такое? Еще одна слеза упала на бумагу. Мастер, уже не сдерживал себя. Финальная точка стояла. Тело было прооперировано. И едва скальпель оказался на столе, руки зашлись в мелкой дрожи.
Но Мастер взял себя в руки, успокоился и уже бесстрастно достал сигарету из второго отсека стола. Прикурив спичкой и тотчас бросив ее на пол, Мастер стал курить, крутясь на табурете по кругу.
Но вот сигарета кончилась. Мастер потушил ее и бросил ловким движением в пепельницу.
Мастер вновь с сожалением посмотрел на едва написанное на двух листах бумаги. Возможно он прощался с ними, но не так, как мать с сыном, провожая его в армию, а навсегда.
Мастер смял листки и бросил их на пол. Затем он зажег спичку и бросил сверху.
Мастер ушел из комнаты, плотно закрыв дверь напоследок.