начал читать фрая

такая уютная книжица, как универсальный распушистиватель, суёт доверчивую лапу куда-то в шерсть под сердце, рассказы о том, как всё а вот бывает хорошо

наивно до изумления, но действует, в руках теплота тонкого фаянса битоватой кружки с камрой, нахохленная птица в витрине внутренних глаз, маленький автомобильчик по маленькому городку, мощёные шоколадные плитки - откусывать и грызть, жёсткие шоколадинки обволакивают язык блаженством воскресного утра

и тут заблудившийся трамвай, но главное - полузабытое ощущение дома, домашности во всех проявлениях со-бытия с миром, когда доверчиво, потому что вкусно, легко, правильно, слова подобрались и готовы к прыжку, играют как щенята, оторви им кусочек страницы, хрумканье хурмы, раздавленной о нёбо, и, о радость, можно не ходить в гости по утрам

по-хоббитски уверенная романтика неромантизма, в своём роде тоже тоска по потерянному раю - по жизни без надрыва пупа, но с чудесами, а то ведь надрыв тоже бывает живой и мёртвый, как вода: от живого умрёшь в корчах и воскреснешь ещё более живым озирисом, вместе с колосящимся ветром, хоть и больно немного; а от мёртвого просто высохнешь благополучно, истечёшь искрой и будешь благодушно улыбаться коллегам немного несвежей улыбкой зомби - ну, или дружеским оскалом, смотря из какой могилы подымут

там всё не так, трактирчики, ветер в ивах, кошки размером с овцу, детская комната без углов, да и только, и адреналинчику в коктейль

а возьмите меня тоже в ехо, я тоже страдаю неожиданными перепадами настроения, и всегда в тему, так что не страдаю даже - горжусь
впрочем, нет, разве что в гости на отоспаться-отъесться, а в моих мирах электрички летают и из солнечной плазмы выпрыгивают электромагнитные дельфины

но в ехо загляну на чашечку камры, обязательно, как-нибудь по-гномовски, после обеда