В архиве Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле хранится личный фонд казачьего генерала Святослава Варлаамовича Денисова (1878-1957). Среди множества его адресатов есть краткая переписка с общественно-политическим деятелем, профессором генеалогии Леонидом Михайловичем Савеловым (1868-1947)¹. Она насчитывает несколько оригиналов писем и черновиков, все - написаные на печатной машинке по старой орфографии. Этим двум известным людям в среде русской эмиграции в США довелось познакомиться посредством переписки лишь в конце их жизненного пути, но путь в эмиграцию ими был пройден примерно один и тот же – с Белой армией. С. В. Денисов покинул Россию в 1919 году. Он обосновался на короткий срок в Константинополе, а в 1923 г. прибыл в США. Л. М. Савелов вместе с семьей сначала оказался в Афинах, затем в Белграде и, наконец, в 1937 году стараниями дочери Веры переехал в США.

В октябре 1946 г. в письме дочери Ариадне Леонид Михайлович сообщает: «...недавно получил письмо на 13 стр. большого формата на пиш. машинке от донского генерала Денисова, очень дальнего родственника мамы»². В первом письме Л. М. Савелов послал Святославу Варлаамовичу копию воспоминаний своей супруги о ее родных местах – усадьбе Анастасиевке-Денисовой, что очень обрадовало казачьего генерала, так как он когда-то занимался историей своего рода³.

Несомненно, огромное наследие, оставленное С. В. Денисовым и Л. М. Савеловым, имеет важное значение для изучения истории Русского Зарубежья. К примеру, в архивном фонде Денисова хранятся его рукописи об истории Гражданской войны, переписка со многими деятелями эмиграции и другие документы. Святослав Варламович, еще живя в Константинополе, в 1921 году издал книгу «Гражданская война на Юге России 1918-1920 гг.». Позже, в 1937 г. в Нью Йорке вышел составленный им альбом «Белая Россия».

О наследии Л. М. Савелова и его организаторской деятельности в эмиграции уже написано немало исследований. Приехав в США, Леонид Михайлович основывает в Нью Йорке Историко-родословное общество и становится его председателем. Учредительное собрание Общества состоялось 21 октября 1937 г. К сожалению Леонид Михайлович не смог принять участие в заседании, и прислал приветствие, в котором говорилось следующее: «У нас отнято наше настоящее, будет, вероятно, отнято и будущее, но мы владеем огромным имуществом, Которое оставили нам наши отцы и деды, которое никогда и ни при каких обстоятельствах отнято от нас не будет – это наше прошлое, прошлое того «служилого» сословия, к которому мы принадлежим». Одновременно он продолжает издавать генеалогический журнал «Новик», начатый им еще в Афинах в 1934 г. В Греции Л. М. Савелову трудно было рассчитывать на единомышленников. Первым и постоянным сотрудником Леонида Михайловича становится  генеалог Василий Сергеевич Арсеньев (1883-1947). С переездом Л. М. Савелова в США издание «Новика» несколько улучшается. В 1938 г. выходят очередные 4 выпуска. Леонид Михайлович работал над журналом в городке Беллвиль, что в окрестностях Детройта в штате Мичиган. В доме у дочери Веры  в своей небольшой комнате он засиживался до позднего вечера, печатая журнал на машинке. Первого января 1939 г. Л. М. Савелов передает права на издание «Новика» Историко-Родословному Обществу в Нью Йорке, оставаясь его редактором. С 1045 г. журнал начинает выходить один раз в год. В нем печатаются уникальные материалы: исследования по истории и генеалогии, родословные росписи, воспоминания, данные к русскому заграничному некрополю. Л. М. Савелов поместил на страницах журнала около 40-ка своих публикаций.

С. В. Денисов, приехавший в США в 1923 г., создал в Нью-Йорке «Казачий Союз». В письме Л. М. Савелову от 23 августа 1946 г. (черновик) Святослав Варлаамович так охарактеризовал идею воссоздания очередной казачей организации в США: «Вы изволите спрашивать, что я думаю о Казачьем Центре. Это безнадежная затея, с тем элементом, который обретается в Америке. Я с 23 года по 35 год возился с этим делом и создал в Нью-Йорке Казачий союз. Начал с Донской станицы. Состав Казачьего союза, при чрезвычайных стараниях, достиг 76 членов, главным образом в числе членов были донцы – 90 процентов»³. Из-за разногласий участников организация скоро распалась. С. В. Денисов в том же письме сообщает: «Делу распада этой мощной организации усердно способствовали гн. Бразоль со своим пресловутым политическим союзом «Единство Руси» (легитимная организация), ген. Ляхович <...> и «Общество Офицеров», руководимое тем же прапорщиком Бразолем, состоящее из офицеров, особо подобранных, тылового типа, в числе коих были офицеры – дезертиры из армии адмирала Колчака»⁴. Главное же наследие Л. М. Савелова - его труды, посвященные генеалогии русского дворянства. Как в период до 1917 г., так и в эмиграции им написаны сотни статей, составлены десятки родословных росписей. Достаточно упомянуть его фундаментальное исследование «Древнее русское дворянство», написанное еще в 1933 году в Греции.

Наследие С. В. Денисова и Л. М. Савелова еще ждет своего исследователя. Его изучение важно для понимания реальной жизни и деятельности русской межвоенной эмиграции.

А. Любимов

______________________________________

1. Архив Свято-Троицкой духовной семинарии. Sviatoslav Varlamovich Denisov Papers 1900-1966. Box 15. Folder 27. Полную опись фонда смотрите в книге: Протоиерей Владимир Цуриков, История России в документах архива Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле. Москва, 2012, сс. 33-52.

2. http://www.liveinternet.ru/users/1259518/post180503935/ Савелова Надежда Адриановна, уродж. Егорова (1859-1934), жена М. Л. Савелова. Автор нескольких дворянских родословных. Похоронена в Греции на русском кладбище в Пирее. Ее воспоминания напечатаны в журнале «Новик», выпуск 1, 1942, Нью Йорк.

3. Денисов С. В. Коробка  15, папка 27. Бразоль Борис Львович (18992-1963), прапорщик леб-гвардии Преображенского полка. В эмиграции в США. Профессор Колумбийского университета. Автор книги «Мир на перепутье» и работ об А. С. Пушкине. Председатель Пушкинского Общества в Нью Йорке.

Ляхович Владимир Андреевич (1860-1941), в Гражданскую войну состоял при Артилерийском управлении Юга России. Эмигрировал в Югославию. С 1924 г. по 1929 г. жил в США, затем во Франции.

4. Там же.

28 июня, 1946

Многоуважаемый Святослав Варламович.

Позволяю себе послать Вам воспоминания моей покойной жены, касающиеся слободы Анастасиевки-Денисовой, может быть Вам будет интересно их прочесть, возвращать мне их не надо.

У нас с Вами несомненно найдутся общие знакомые, так как жена была в родстве с целым рядом донских фамилий, а я принимал участие в дворянских собраниях, знал нескольких областных предводителей дворянства и работал в дворянском архиве по родословию донских родов, в том числе и Денисовых. Лично я знал двух Денисовых – Петра Николаевича и Василия Ильича.

Вам просит передать привет Отто Александрович Суше де ла Буассиер (двоюродный дядя моего зятя Бибикова), с которым Вы одновременно работали у Сикорских¹.

С искренним уважением Л. Савелов 

______________________________________________

1. Суше де ла Буассиер Отто Александрович (? – 1951). Родственник Бибиковых. Илларион Илларионович Бибиков (1886-1935) был женат на Аделаиде Федоровне, урожд. Суше ле ла Буассиер (1871-1922). Их сын Илларион Илларионович Бибиков (1900-1952) был женат на младшей дочери Л. М. Савелова Вере (1902-1994).

7 августа 1946

Глубокоуважаемый Леонид Михайлович

Позвольте прежде всего выразить Вам мои неподдельные чувства радости, благодарности и огромного удовлетворения по поводу Вашего почина войти хотя бы в переписку [сперва] со мной, а затем я бы хотел с Вами познакомиться. Причин на высказанное пожелание мое я имею очень много и уже давно с интересом читаю Ваши «Мысли уходящего» и Ваши статьи.

Присланные Вами документы из архива воспоминаний Вашей почившей супруги возымели для меня особо исключительную ценность и я смогу эти данные использовать достойным и надлежащим способом.

Позвольте просить Вас принять мое искреннее соболезнование Вам по поводу кончины Вашей супруги, верного и достойного спутника Вашей жизни. К сожалению, я не имею данных о днях ее кончины и до Вашего письма считал, что это горе Вас еще не постигло.

Из Ваших описаний женских душевных обликов, сопутствовавших Вашей интересной жизни (см. стр. газеты «Россия» за прошлые годы), я как-то не усмотрел факта Вашего одиночества, в смысле потери Вашего спутника жизни и потому был очень опечален, когда этот факт явился непреложным.

Теперь, после этого маленького предисловия, я приношу Вам глубочайшее мое извинение за недопустимое промедление мое с ответом на Ваше милое письмо.

Вы попали прямо в цель: письмо Ваше всколыхнуло в моем мозгу и в моей памяти не только всю родословную самого заслуженного дворянского на Дону рода, но и старейшего по своему боевому прошлому и по своим выдающимся заслугам перед нашим дорогим Отечеством и перед нашим тихим, седым Доном. Только род Грековых, той ветки, которая происходит от его предков Калакатрони (одна из царствующих в Греции династий) несколько старше нашего родоначильника – Ильи, отца знаменитого Дениса-Батыря (богатыря) от коего и пошла наша фамилия.

От самых малых лет я сидел за историческими книгами нашего Отечества и Дона. В зрелом возрасте, а в особенности в годы академической моей жизни, любимым моим занятием в часы досуга была библиотека. Там черпал я безграничную любовь и преданность к героям Отечества и Дона.

После Академии эти приятные для меня занятия не удавались. Затем – война, революция и бегство. Но когда я приехал в Нью Йорк (март 1923 года), я сразу же познакомился с библиотекой на 42 ул. И с Вашими трудами по «Родословию Донских дворянских родов»¹.

Данными из Ваших трудов я пополнил свои архивные записи, и, конечно, с большой признательностью я относился все это время к Вам – автору, мне неведомому.

Вот почему Ваше письмо меня очень обрадовало и сразу же возбудило желание не прекращать с Вами хотя бы письменных общений, в полной уверенности, что нам удастся с Вами познакомиться.

Я имею честь принадлежать к этому роду Денисовых, из среды коего выдающиеся потомки знаменитаго Дениса-Батыря, граф Федор Петрович, Карп Петрович, Тимофей Петрович, Илья Феодорович (последние три были походными атаманами), Адриан Карпович (дважды – атаман, походный атаман много раз, войсковой атаман, сподвижник и любимец Суворова). Наша линия идет от четвертого сына Петра Денисовича, - Тимофея. Третий сын походного атамана генерал-майора Тимофея – Иван - является моим пращуром. Я значусь в девятом поколении и в третьей ветке четвертой линии.

Я считаю линии по вертикали: первая – графская, вторая – Адриана Карповича, Третья Ивана (третьего сына Ивана Денисовича), четвертая – потомство Тимофея (четвертого сына Петра Денисовича и четвертого брата графа Федора Петровича). Хотел бы эти данные выверить при Вашем посредстве.

Упомянутые Вами в письме Петр Николаевич и Василий Ильич Денисовы, - лично мне хорошо известны в прошлом. Первый – был лейб-казак и в чине полковника перешел в Заамурскую пограничную стражу, а второй был у нас на Дону предводителем дворянства. Я знал всю эту семью и в бытность в академии бывал у него на дому (Гродненский, 2). Его старшего сына Илью я встретил в 1919 году в Батуме, и мы жили недалеко друг от друга. Он был типичный комерсант. Об отце, матери он ничего не знал в те дни.

Мой покойный отец был коренной атаманец и командовал дивизионом во время Турецкой войны, в 1878 он получил 10-й Донской казачий полк. Затем командовал 1-й Бригадой 2 Каз. Сводной дивизии, вновь тогда (в 1889 году) сформированной. В 1901 году вышел в отставку, а в день падения Порт-Артура скоропостижно скончался, прочитав это печальное известие на Николаевском вокзале в Москве.

Отто Александровича Суше де ла Буасиер я отлично помню и часто, часто его вспоминаю, как мы страдали в те дни вместе с ним. У меня сохранилась о нем приятная память, и я прошу передать ему мой сердечный привет. Конечно из наших общих сослуживцев того времени осталось весьма, весьма мало. Молодежь вся разбежалась по другим заводам и только человек десять из общих знакомых и поныне работают на заводе, который в настоящее время имеет наименование Ченс-Бот. Завод же Сикорского переведен в Бриджпорт и будет производить гелликоптеры. На том заводе тоже имеются лица, служившие еще в те времена.

Живу я в том городке, в котором Вы года два-три тому назад были у наших знакомых Фохт². Городок тихий, скучный.

Работа на заводе и по домашнему хозяйству (мы домовладельцы) скуку разгоняют. По своему возрасту я уже подлежу освобождению от службы на заводе, но пока не бросаю, так как еще держат, - по-видимому приношу пользу.

Все свободное время читаю и разбираюсь в своем архиве и пытаюсь кое-что систематизировать.

Очень грущу, что по условиям моей жизни лишен бывать в Нью-Йорке (в библиотеке). Среди знакомых, с которыми часто встречаюсь, общих интересов не так много, да и по годам ровесников мало.

Я в полной мере уверен, что с Вами я нашел бы множество и вопросов и тем, обоюдно интересных и приятных.

Огромным душевным ударом для меня явилась преждевременная гибель генерала П. Н. Краснова. С ним я провел последние годы службы нашей Родине. В нем узрел необычайного и воина, и человека.

До войны, не смотря на дальность расстояний, мы с ним были постоянно и весьма часто в общении. Для меня он был и начальником, и другом. Сознание, что исчезла надежда на возможную встречу с ним, давит на мою психику. Для пользы Родины и Дона ему надо было бы еще пожить. Я снабдил его исключительно интересным материалом, и он, повидимому, не успел закончить свой труд о боевых действиях дивизии, коей он командовал на Великой войне и где я был его начальником штаба. Я думаю, что этот вождь Божьей милостью Вам хорошо известен.

Для меня очевидно, что Вам отлично знаком выдающийся персонал Донского казачества, раз Вы знакомы с нашими Донскими архивами и бывали на Дону. И на эту тему мы с Вами могли бы иметь нескончаемые разговоры.

Господь Бог наградил меня достаточной памятью и о событиях много старших моего возраста, и о лицах – современниках моих предков. И Вы отлично сами знаете, как трудно отыскать интересного собеседника именно на эти темы, а не на злобу дней нашей жизни. Льщу надеждой, что мы с Вами увидимся и многое вспомним из того, что дорого и Вам, и мне по воспоминаниям чудесной прошлой жизни.

Все, относящееся к памяти Адриана Карповича Денисова, для меня окружено особым ореолом, несмотря на то, что я не являюсь (к великому моему сожалению) прямым его потомком. Вам, вероятно, известно, что Донское Войско крепко закрепило память о трех наших предках, возведя их в звания шефов трех донских казачьих полков.

С большими трудностями я преодолевал на своем служебном пути все препятствия, чтобы служить в этих полках и преуспел в этом своем заветном желании, несмотря на краткий срок времени, предоставленного таковой возможности.

Службу свою я начал в рядах Донской казачей артиллерии, по окончании Донского Кадетского Корпуса и Михайловского Артиллерийского училища. На седьмом году службы я поступил в Академию Генерального Штаба, каковую и окончил в 1908 году.

Упорной своей настойчивостью, даже с угрозой, что я не остановлюсь перед необходимостью оставить Генеральный Штаб, если мне не удастся командовать Сотней в 7-м Дон[ском] Каз[ачьего] Атамана Денисова Полку (Имени Адриана Карповича), - я добился своего и получил возможность осуществить одно из заветных моих пожеланий.

Другое еще было сложнее осуществить, так как это было в годы войны. Но я категорически заявил походному атаману Вел[икому] Кн[язю] Борису Владимировичу3, что я должен командовать 11-м Донским Казачьим генерал от кавалерии графа Денисова полком и имею на это исключительное право, каковое было мною изложено лично Государю Императору Николаю Второму при личном представлении Ему по случаю окончания Академии.

И, несмотря на то, что я был представлен и стоял на очереди к получению Гвардейского Казачьего Полка (Л-Гв[ардии] Казачьего или Л.-Гв[ардии] Атаманского), я отказался от этой привилегии, а выждал именно 11-й Полк. На этой должности я и закончил войну, не считая того, что я одновременно командовал и бригадой в нашей дивизии.

В полку № 12 имени графа Орлова-Денисова я, конечно, уже послужить не успел, о чем крайне сожалею.

Вот почему я с огромной радостью принял Ваши документы, которые мне лишний раз напомнили о нашем незабвенном предке Адриане Карповиче Денисове. Мне очень было интересно ознакомиться с биографиями его дальнейшего поколения, в числе коих состоит и Ваша почившая супруга Надежда Адриановна.

Еще раз большое и сердечное Вам спасибо за то внимание, которое Вы оказали мне, Вашему, хотя и далекому, но все же свойственнику.

Служба вне Дона мешала мне побывать в тех местах, где доживал свои дни Адриан Карпович. Не только я, но и мой покойный отец, не могли застать в живых этого доблестного представителя Дона, скончавшегося в 1841 г. А мой отец родился в 1838 году. Судьба его была таковой, как и большинства выдающихся натур.

Атаман Платов боялся его славы и с радостью оставил его на Дону в году Отечественной войны. А если бы Адриан Карпович был на войне, то не исключена возможность, что пришлось бы славу казачью поделить. Да еще и неизвестно, кто бы из них оказался славнейшим.

Позвольте на этом пока и закончить мое первое к Вам письмо, в полной уверенности, что это не будет последним, а начнет собой наше общение.

Прошу принять самое сердечное мое приветствие и уверение в искренной к Вам преданности и уважении.

_____________________________________________

1. Савелов Л. М. Из истории Донского казачества. Нью-Йорк, 1941.

2. С. В. Денисов жил в г. Стратфорд, штат Коннектикут. О знакомых Л. М. Савелова по фамилии Фохт сведений пока не найдено.

3. Борис Владимирович, Великий Князь (1877-1943). Двоюродный брат Николая Второго. Во время Первой мировой войны в чине генерал-майора – последний атаман всех казачьих войск. В эмиграции - во Франции.

20 августа 1946

Глубокоуважаемый Святослав Варламович.

Очень рад был получить Ваше высокоинтересное письмо и надеюсь, как и Вы, что этими двумя письмами наша с Вами переписка не ограничится, так как я думаю, что у нас с Вами найдется немало вопросов, которыми мы интересуемся, а так же и немало общих знакомых. Моя судьба, видимо, знала, что на моем пути я встречу мою жену-казачку, т. к. с юных лет я почему-то интересовался Донским казачеством, я и женился совсем еще юным, мне было всего 20 лет. Я, конечно, вошел в состав Донского дворянства, как и все четыре мои дочери, и принимал участие в Дворянских собраниях, знал, конечно, всех областных предводителей дворянства, ездил в Новочеркасск, специально для работы в дворянском архиве, который был в блестящем порядке, о чем я упомянул в своем докладе на 11-м Всероссийском Археологическом Съезде (1899 г.). К 12-му съезду я издал «Донские дворянские роды», издание, которое Вам известно и которое вызвало большую статью обо мне в «Донских Обл. Ведомостях» – «Л. М. Савелов и его труды по генеалогии Донского дворянства»; на 12-м Съезде я прочел доклад «Происхождение и состав дворянства на Дону в 18 в.», тогда же я был избран членом Донского Обл[астного] Статист[ического] Комитета, были напечатаны несколько отдельных родословий донских родов, также были напечатаны и в «Дворянском Адрес-Календаре», в том числе были и Денисовы.

Когда я женился, то сейчас начал разбираться в бумагах А. К. Денисова, в «Рус[ской] Старине» нашел и его интересные записки. Среди семейных портретов жене принадлежали четыре Денисовских – гр. Федора Петровича, его брата Карпа Петр[овича] и его жены, в честь которой имение его получило название Анастасиевки-Денисовой, и портрет Адриана Карповича, копию с которого жена послала в 7-й Каз[ачий] Полк, о чем меня просил начальник штаба этой дивизии, с которым я встретился в Симферополе, его фамилию не помню.

Из областных предводителей дворянства я лучше всего знал Вас. Ильича Д., который, между прочим, просил моего совета, как бы ему получить графский титул, полученный Федором Петр[овичем], но мне пришлось его разочаровать, так как он на него права никакого не имел, раз титул был уже передан Орловым, а, кроме того, ветвь, к которой он принадлежал, отделилась от главной раньше, чем родился Ф[едор] П[етрович], у которого к тому же были еще и братья. Имеете ли Вы мою брошюру, изданную на ротаторе уже здесь, - «Из истории Донского Казачества», которую я посвятил моей покойной жене, там имеется и ее портрет, и ее родословия по мужской и по женской линиям, к сожалению, у меня ее больше нет, но ее можно выписать от С. В. Гладкого (б. редактор «Морских Записок», брошюра была издана Истор[ическим] Родосл[овным] Об[ществом] в Н.-Йорке)¹. Раньше, чем издавать я послал ее П. Н. Краснову на критику, он ее одобрил и посоветовал написать председателю Войск. Круга Харламову, может быть они ее издадут, но я ответил Краснову, что с Харламовым я никакого дела иметь не желаю².

Какая судьба постигла бумаги Адриана Карповича – я не знаю, он перешли к старшему брату моей жены, революция которого застала в Москве, он, конечно, попал в тюрьму, но остался жив, теперь же он уже умер. Я Вам пришлю книжечку «Для немногих», в ней помещена родословная моей жены, я приложу и ее фотографию. Ближайшими родными моей жены были – Бобриковы, Машлыкины, Иловайские, Краснощековы, последние по-видимому на Дону прекратились; их было три брата, у старшего, Ивана, была одна дочь, вышедшая замуж не за казака, у второго, Андрея, одна дочь, вышедшая за муж за Л. В. Богаевского (был адъютантом атамана), третий, Николай, перебрался во Владимирскую губернию и его связь с Доном прервалась. В моих работах по родословию донских родов самое трудное было с Иловайскими, т. к. одновременно было три Николая Петровича, один из них был троюродным братом моей жены, был нашим шафером и был убит Жеребковым, с двумя остальными я списался, что и помогло мне разобраться в их родословии, с одним из этих двух я познакомился лично, он командовал 1-м Донским полком, стоявшим в Москве. Описание бумаг А. К. Денисова было мною составлено и напечатано в «Трудах Московского Археологического Общества» и были также изданы отдельным оттиском. У меня еще было напечатано несколько статей по истории Донского Казачества, имеется и список всего мною напечатанного, но, увы, я уже почти два года не могу читать, не только рукописного, но и печатного, мое зрение угасает, результат моих литературных работ, я теперь должен писать (на пиш[ущей] маш[инке]) набело, т. к. перечитывать написанное не могу. Когда я поступал в Воен. Гимназию, на санитарной карточке была отметка врача – «приему не подлежит», но, благодаря протекции, меня все-таки приняли (1879 г.), но в Воен[ное] Уч-ще не пропустили, что оказалось для меня большим счастьем, т. к. попади я на военную службу, я вряд ли встретил бы мою жену, давшую мне много радости и счастья. Видимо. сама судьба заботилась обо мне. Катастрофа с глазами произошла после выхода моего большого труда (1898 г.), на корректуре которого все и произошло. Проф. Гиршман³ рекомендовал мне бросить мои литературные занятия, но я его не послушал, и все же зрения хватило на много лет, в 1937 г. я попал под автомобиль, меня ударило в голову, и с того времени началось угасание зрения, которое в последнее время особенно прогрессирует, это действует на нервы, которые, в свою очередь, действуют на зрение. У меня большая переписка (за девять лет, что я здесь, я получил более двух тысяч писем и столько же написал) и, к сожалению, мне приходится просить, чтобы мне их прочли. Большинство моих корреспондентов лично мне не знакомы, но переписка с некоторыми приняла чисто дружеский характер, есть такие же незнакомые и за границей, недавно я получил письмо из Рима, вызванное одной моей статьей в «России». Положение зрения совершенно безнадежно, происходит перерождение сосудов, с чем борьба невозможна. Вся моя надежда на свою судьбу, что она меня не покинет и скоро перейду в другой мир, где меня ожидает мой друг – жена-казачка. Мне уже исполнилось 78 лет, что вполне достаточно, тем более, что впереди ничего нет, а теперешний мир так изгажен, что покинуть его может быть только приятно. Мои четыре дочери разбросаны по всей Европе, со старшей я расстался уже 29 лет тому назад, со второй - 21 год, с третьей - 9 лет, о ней теперь идут хлопоты, чтобы ее с мужем и дочерью вытащить из Австрии. И перетащить сюда, не знаю когда это произойдет. Моя австрийская внучка прекрасно образована, хорошо воспитана и осталась вполне «русской», чем не может похвастаться большинство русской эмиграции здесь⁴. Что Вы думаете о Казачьем центре? - о чем была статья в «России» и в «Новом жидовском слове», мне кажется, что из этого ничего не выйдет, кроме разговоров. Если старики еще способны на объединение, молодежь, особенно здешняя, от «русскости» ушла довольно далеко.

Мне пришлось слышать заявление одного юноши, отец и мать которого русские, - «Я не русский, я - американец» и он, конечно, не единственный. Что можно создавать с такими «русскими»? - есть семьи, где родители (русские) говорят с детьми по-английски. В этом отношении следовало бы брать пример с избранного племени, которые никогда не забывают, что они евреи. Но вернусь к донцам – кроме того, что я указал в начале письма, мною еще были напечатаны следующие статьи – в «Таганрогском Вестнике» были помещены исторические очерки ряда фамилий, в том числе и Денисовы, потом эти статьи были переработаны для книги «Донские дворянские роды»; были статьи в «Известиях рус[ского] генеалогического Об-ва» (Ефремовы), в «Летописи Ист[орического] Родосл[овного] Общ[ества] в Москве» (Фроловы), в «Рус[ском] Архиве» была статья об архиве Дон[ского] дворянства, в одной из церквей в Коротоякском уезде, Воронежской губ. (я был там предводителем дворянства) я нашел синодик и его описание было мною напечатано в «Сборнике Дон. Статистического Комитета» - «Боршевский монастырь и его синодик как материал для генеалогии донских родов», большой исторический очерк «Фроловы» был напечатан в «Дон[ских] Обл[астных] Вед[омостях]». В «Русской Старине» за 1894 г. была моя статья «Донской атаман Денисов», в «Русском Архиве» за тот же год - «Кто взял в плен Костюшку», это относится так же к Адриану Карповичу.

Я очень увлекся библиографическими вопросами, пора уже перейти к вопросам более современным. Мне бы хотелось познакомиться с Вами и лично, но благодаря моему зрению я крепко привязан к месту, так как без посторонней помощи по незнакомым местам я передвигаться не могу, меня должны встречать и провожать, кроме того я совершенно не знаю английского языка, который очень не люблю, а потому не смогли ли Вы, когда у Вас наступит «вокейшен», приехать к нам? - эту мысль подала моя дочь, приехать надо в Детройт, где с дочерью Вас встретим, от Детройта до нас 28 миль, т. е. час езды. Меня легко узнать – очень высокого роста, конечно, бритый (мне противно смотреть на самого себя, но ничего не поделаешь, с бритыми жить, самому бритым быть), золотые очки старого фасона (небольшие) с синеватыми стеклами, в правой руке - палка с серебрянным набалдашником. Надо будет только точно узнать час прихода поезда. Если это радостное событие произойдет, то мы с Вами наговоримся вдоволь.

Искренне Вас уважающий Л. Савелов.

Только что получил письма из Греции и Бельгии.

______________________________

1. Гладкий Сергей Владимирович. Родом из Одессы. Старший лейтенант флота. В эмиграции с 1921 г. в Константинополе. С 1923 – в Нью-Йорке. Член Общества бывших морских офицеров в Америке. Редактор «Морских Записок» (1943-1946). Умер в 1966 г., похоронен в Ново-Дивеевском монастыре.

2. Харламов Василий Акимович (1875-1957), бывший председатель Большого Войскового Круга Войска Донского. В эмиграции в Чехословакии, затем в Аргентине.

3. Гиршман Леонард Леопольдович (1839-1921), русский профессор медицины, глазной хирург. Основатель глазной клиники Харьковского университета. Почетный гражданин Харькова.

4. Дочь Л. М. Савелова Ариадна (1898-1969) приехала с семьей из Европы в США в 1949 г. Дочь Вера (1902-1994) жила в США с 1923 г. Дочь Елена (1896-1986) жила во Франции. Дочь Надежда (1894-1972) осталась жить в России.

9 апреля, 1947

Глубокоуважаемый Святослав Варламович

Поздравляю Вас с праздником Светлого Воскресения Христова и шлю мои искренние пожелания всего доброго, если что-нибудь «доброе» еще возможно. У меня всякое «добро» уже кончилось – за последнее время мое зрение так ухудшилось, что мне трудно даже печатать на пиш. машинке, а для меня лично это было единственной радостью. Зрение так плохо, что я посылаю свои «прощальные» статьи в Общество Св. Владимира (для календаря на 1948 год) и в «Русскую Правду», а затем единственным моим занятием будет сидение в моем кресле и воспоминания о далеком прошлом. Все это, конечно, очень отзывается на моих нервах, которые уже никуда не годятся.

К этому еще прибавляется беспокойство о дочери, которая с мужем и взрослой дочерью застряла в Австрии, а вопрос о переезде сюда повис в воздухе и раньше как через год разрешиться не может, а за год при общемировом хаосе мало ли что может случиться. Они еще не умерли от голода только потому, что здешняя дочь отправляет им каждую неделю продуктовые посылки.

Вы, конечно, знаете о кончине в Нью-Йорке Леонида Ник. Бобрикова, донского казака, - это двоюродный племянник моей покойной жены, а я даже понятия не имел, что он в Америке, его родной дядя Степан Леонидович, быв. Начальник Провальского военного завода, умер в 1931 г. в Париже в Рус[ском] доме¹.

Между прочим, один бывший новгородский помещик как-то говорил мне, что в их губернии были Денисовы, которые говорили, что во время великой Смуты 17 века один из Денисовых ушел на Дон. Если это верно, то это мог быть дед Дениса Ильича, а может быть и отец. Такое же предание о новгородском своем происхождении существует и у донских Бобриковых – между прочим, в своих занятиях по истории Новгорода я нашел фамилию Бобриковых в одном древнем новгородском синодике.

Пожелав Вам еще раз всего доброго, остаюсь искренно Вас уважающий Л. Савелов.

____________________________________

1. Бобриков Степан Леонидович (1874-1931), генерал-майор. Закончил Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Служил в лейб-гвардии Казачьем полку. В эмиграции в Турции, а с 1928 г. во Франции.

Публикация, комментарий – А. Любимов