Позволь мне быть заливом но в губы не целовать...(с).

Зимой ветра удивительны. И можно ловить их, ощущая как на губах таят снежинки. А ещё они пахнут терпким отчаянием, врываясь в дом с ворохом снега. И не хочется выставлять его за дверь хоть, и кончик носа смешно покраснел от холода, а едкий кашель мучает несколько дней. Зато можно пить горячий чай, здорово, правда?

На самом деле теперь, когда в доме так много щелей отделаться от ветров нельзя, даже если хотеть, очень хотеть. А я и не знаю что делать, но и дедушка совсем не ругается. Только смеется, раскачиваясь в скрипучем кресле в такт нудным завываниям. А ещё у нас плед, один на двоих который я давно уступила и мы могли бы перебраться в город. Дед упрямится, говорит, что привязался к старой избушке на краю леса, но и я никогда не спорила, не находила в себе сил уехать. Зато каждое утро убегала на электричку, тихонько прокрадывалась мимо спящего дедушки, и, оставив записку, плотно закрывала за собой скрипучую дверь.

Это время - время обмана, лукавого и очевидного одновременно. Под снегом совсем не видно мусора, липкой грязи. И старые, покрытые мхом, трухлявые развалины становятся только бугорком, искрящимся бугорком на заснеженном поле. А когда-то я писала зимой сказки, читала дедушке, запинаясь от волнения. Сейчас они пылятся в старом альбоме, подписанном корявым детским подчерком.  Я стояла у окна трясущейся электрички и боялась дышать, нарушить совершенный узор на стеклах.

Мне говорили часто, что неплохо рисую, а под кроватью угольки, старый мольберт. Не люблю пейзажи и натюрморты, не живые, не чувствуются. Я редко беру в руки краски, только тогда, когда есть что рассказать хотя бы себе. Люди на картинах бледны, почти прозрачны и всегда несовершенны. А глаза ярким пятном искрятся ненавистью, страхом, может и счастьем. Никто не видел, как я рисую, да и итога тоже.

Оставался день до Нового года, в центре площадей появились елки, а витрины искрились  волшебными огоньками. У нас договоренность, мы верим в сказки. И каждую полночь, крадемся в гостиную, чтобы оставить свой, несомненно, самый-самый подарок. Обычно самодельную игрушку, старую книжку, картину…. И тогда, быть может, ощущаешь себя самым счастливым человеком на свете.

А ещё я очень люблю наблюдать за людьми, ловить их привычки, жесты, взгляды. Мне нравятся люди с изъянами, глубокими ранами где-то внутри. Ассиметричные, небрежно одетые, в старых потрепанных куртенках, разбитых очках. Невероятно теплые, с иллюзией надежной доброты. В общем, те, о ком можно написать историю. И каждый раз я ищу глазами в толпе неслучайную встречу.

Например,…Мальчишка, кажется, дремал, а я считала его вдохи. Идеальный герой девичьего романа, совсем недорогого, растрепанного, с рыжими от времени страницами. С россыпью веснушек на бледном, усталом лице. Я никогда не увижу его глаз, придумаю их и сама. Холодные, прозрачные льдинки, растворившиеся в чуть теплой воде. Скрытые  длинными крестницами. Я даже позволю сниться тебе ночами, заставлять меня думать, что потеряла что-то, а пока…Вдох-выдох, вдох…

Ты, маленькая мечтенка, просто очередная картина.