Всякое явление, кроме того что оно есть явление чего-то, (хотя если верить Канту, то не понятно чего) имеет в своей определенности различные уровни связей и отношений, различимых по мощности обобщения. Наибольшим обобщением можно принять понятие Универсум, и тогда остальные уровни будут определены как уровни универсализации чего-то изначально единичного. Мы можем согласится, что это монада. Всякая монада представляет собой манифестацию воли Творца, согласно которой все монады находятся в, определенных этой волей, отношениях. И согласно Лейбницу эти отношения гармоничны, а мир не только совершенен, но и лучший из всех возможных миров. Но человеческая монада, будучи по существу духом, в силу этого своего качества обладает свободой воли и выбора. Но свобода это не просто некий беспредел, когда поступки совершаются просто потому, что есть эта самая свобода воли, и наличие воли к действию признается достаточным основанием для самого действия, а есть она качество сознания, которое требует разумного обоснования своих действий. Разумность делает действие легитимным в общественном сознании. Во всяком случае, это пока так. Не разумные действия оцениваются обществом как такие, к которым непосредственно не применимо понятие вины и действие не оценивается как преступление против общественного договора и закона, придающего этому договору действенность. Если же человек признается в принципе не разумным, то он считается не вменяемым в отношении вины. Другими словами общество структурировано по принципу достаточного основания, а носителем этого основания, его наличное бытие, выражается в понятии «мотив». Мотив должен быть, во первых, разумным, а во вторых легитимным в системе оценок общественного сознания. По видимому, по причине того, что отчужденные от отдельного человека производственные силы достигли достаточного уровня развития, этот отдельный человек чувствует все большую независимость своей жизни от жизни других членов общества в целом. Он склонен находить свою безопасность в безликих, не живых механизмах любого уровня, толи это безликий юридический закон, толи система снабжения продуктами, - все они отчуждены от конкретного человека и работают согласно своим безличным программам, как, скажем, работает сила земного притяжения. В этой ситуации другой человек становится просто не нужным для моего выживания, а если все мои усилия направлены на это самое выживание, то и вообще излишним и даже вредным элементом, вносящим своей свободой элемент непредсказуемости и, тем самым, опасности. Таким образом, оценка «другого», как излишнего и опасного для выживания, становится разумным и, тем самым, легитимным мотивом для его устранения. В принципе оно всегда так было, но в более ранние исторические периоды, для выживания отдельного человека требовался коллектив, некое критическое количество особей, солидарных друг к другу перед лицом угрожающей уничтожением средой. В конечном итоге миллионные армии воевали друг с другом, пытаясь уничтожить конкурентов на жизненные блага. Конечно, как мотивы чаще всего выдвигались некие разумные основания и цели, типа цивилизационной мисси при ограблении колоний, или привнесение света Духа и спасения души в среду язычников. Но суть оставалась все той же – устранение конкурентов и самообогащение. Личное богатство очень быстро стало гарантом безопасности и источником всяческих наслаждений, а в дальнейшем и само стало наслаждением. Быть богатым – это само по себе удовольствие, даже если это счет в банке, а ты бредешь по пустыне, умирая от жажды. Но к счастью человек слишком сложное существо, что бы его целиком можно было свести к столь примитивным механизмам. И исторически к богатству складывалось у людей довольно не однозначное отношение, хотя бы по той простой причине, что наличие богатых людей, автоматически порождает и бедных. Конечно, если распределить все поровну, то не будет ни тех ни других. Но опыт показывает, что поскольку такое состояние реализуется только в некоторых государствах, скажем СССР, то те, кто обладает большими богатствами чувствует угрозу со стороны факта иного положения вещей, - именно, что возможно жить и не делясь на имущих и не имущих. А с другой стороны, те усредненные, со временем начинают завидовать шикарной жизни богатых в обществах с имущественным неравенством. Хотя потом, на практике, оказывается, что подавляющее большинство народа попадает как раз в категорию не имущих, а их собственность переходит в распоряжение нескольких десятков шустрых дельцов. Но зависть штука коварная, а идеологическая пропаганда весьма изощрена, так что бараны, в конце концов, оказываются именно там, где и должны быть по определению власть имущих, - в загонах для стрижки и доения. Тут у нас, по ходу изложения, всплыло понятие «власть». Имущие, обладают властью над судьбами не имущих. Они могут распоряжаться этими судьбами, по своей воле и усмотрению. И в этом источник гордыни и наслаждения. В конце концов, зачем нужны были бы те богатства, если бы они не возносили меня над всеми остальными. И это делает меня особенным существом, как в моих собственных глазах, так и в глазах всех остальных. Сегодня для этого состояния удумано слово «элита», то есть «лучшие». Как известно, слова просто так не приходят, они всегда есть началом чего-то, что приходит за ними. Дело в том, что оценка богатого всегда была двойственной в общественном сознании. И хотя признается, что быть богатым это хорошо, но богачь не есть человек уважаемый естественно, он уважение к себе добывает силой, через принуждение. Но это уже не уважение, а страх. Наверное, потому что быть богатым это не естественно. Только человек, из всего живого способен на такое. Но дело даже не в этом, дело в том, что честным способом стать богатым просто не возможно. В основе всякого богатства лежит какое-то зло, несправедливость, а основным мотивом, движущим человека к богатству есть гордыня. Сегодня это слово как бы и не в ходу. Для того, что бы понимать истинное значение этого слова, необходимо ввести его диалектическую пару – смирение. Ну а смирение то уж и вовсе не достоинство, как по нынешним меркам, - это скорее даже недостаток. Сегодня в чести те, кто дерзает. Но что смирение, что дерзость – они имеют смысл только в духовном измерении. То есть человек должен смирить свою гордыню перед лицом некоего абсолютного образца. Таким образом, в смирении и зиждется величайшее дерзновение - сравнения себя с Абсолютом, в признании никчемности своей таковости здесь и сейчас. Но в этой никчемности есть и возможность прозревать присутствие Высочайшего.
Если же я признаю себя, свое состояние, пределом человеческих возможностей, потому что я возвысился над другими человеками, то это и есть никчемность и гордыня перед лицом Высочайшего. И такому человеку не войти в царство господне, как и верблюду. Многие думают что царство Господне, это, ну кроме того что это просто бред досужего ума, есть некое состояние, где то там, в посмертных туманах, к чему наша нынешняя жизнь имеет отношение весьма сомнительное и невменяемое. Как говорят дзеновские мастера – «но так ли это»?
Давайте взглянем на то, к чему стремится человек больше всего. Да, конечно, они хотят быть, что называется, успешными и состоятельными. Хотят денег и власти. Но в действительности, а сегодня это уже видно и не вооруженным взглядом, люди хотят быть молодыми, здоровыми и уверенными в завтрашнем дне. Сегодня просто мода на молодые тела, и можно процитировать современного французского философа Бадью – «Поставим вопрос: какова сегодня доминирующая идеология? Или, если угодно, что в наших странах представляет собой обычный набор убеждений? Это свободный рынок, техника, деньги, работа, блоги, повторные выборы и так далее. Однако я считаю, что все это можно выразить одним утверждением: «Есть только тела и языки».
Языки нужны, что бы выражать молодость. Но в чем ценность молодости, почему молодое тело так важно. По существу, те тела, которые после косметической и всякой иной обработки, выглядят молодыми, таковыми, на самом деле не являются, даже если все изношенные органы поменять на новые клонированные. Потому, что молодое тело не есть причиной молодости, а наоборот, молодость придает свежесть телам. А молодость штука, я бы сказал, онтологичная. Но дело даже не в том, что она уже случилась, произошла, и второй раз потерять девственность невозможно, даже если и сотворить себе все должные физиологические атрибуты. Ты уже все это знаешь, и второй раз ты можешь узнать только что-то иное. Да оно и слава Богу, потому что иначе мы бы погрязли в кошмаре вечного повторения одного и того же. Типа «день сурка». Нет, та молодость, которую пытаются изобразить состоятельные люди, это вовсе не ценность сама по себе. Это тщетная попытка отвернуться от лица смерти, которое устрашающе просвечивается за ликом старости. Люди пытаются убрать любые напоминания о смерти, а тем самым и о тщете всех их усилий и бессмысленности всех их достижений. Именно смерть, а не жизнь, является наличным бытие справедливости, она все так же внезапна и неожиданна, не смотря на все твои достижения и статусы, которыми ты пытаешься гордится, но все это просто рассыпается в прах перед лицом жестокого и бессмысленного конца. И какой идиот может утешить себя верой, что он продлится в детях, а дело его продолжат соратники и единомышленники. Наверное только тот, который надеется, что молодое на вид тело отодвинет или даже устранит необходимость умереть. И именно об этом говорит Будда, утверждая, что в каждом наслаждении присутствует и страдание, потому что - «как вы можете наслаждаться жизнью, когда дом объят пламенем».
Но вернемся к «элите», к тем «лучшим» которые присвоили себе право и возможность управлять нашими жизнями, определять наши возможности, и пытаются навязать нам нужные им ценности и мысли. Они думают что ни хозяева жизни, что они распорядители судеб. Они гордятся тем, что могут уничтожить тысячи и миллионы людей. Но чего стоят все эти достижения, если они не могут оживить даже одного единственного человека – самого себя. Так что –«… не ищите убежища вне себя, будьте сами для себя убежищем…»