После своего размышления о том, что в РДКБ не тяжело, стала очень часто вспоминать тех, кто там был. Когда ты там - всё и правда не сложно. Но видимо в памяти остается хорошее, и в правду.
Сегодня вербное воскресенье. Через неделю мы будем праздновать Пасху. А еще через 6 дней после - будет 3 года, как не стало Даши.
Из записок Лиды о ней:
«Хочешь, поиграем в сказку шахматными фигурами как тогда? Хотя нет, лучше просто посиди рядом и гладь по голове. И руку другую под щеку. Сиди так всегда, никуда не уходи, зачем тебе уходить?» Поворачиваешь голову в сторону часов – у Дашки дрожат губы, она хватает ладонь и зажимает между щекой и подушкой. «Зачем тебе куда-то идти?» Просит включить фильм – «Остаться в живых». Дашка смотрит его уже в сотый раз. Ради названия, может быть.

Раньше я очень часто о ней писала, потом всё реже. Я часто вспоминаю о Даше. Такой смешной и милой. Недавно, когда убиралась в комнате нашла диск "Розовая пантера". Я прошла до конца эту игру. Но уже не расскажу Даше, как она закончилась. Хотя..
Диск стоит на полке. Убирать его я не стала.

Я прочитала все воспоминания Лиды и вспомнила вот то время, Пасху:
Даша не может особо говорить, поэтому глазами или руками изъясняется. Показала мне на крохотный куличик. Выдавила: «Лариса Николаевна разрешила мне кусочек кулича. Надо ее поблагодарить. Давай вместе съедим по кусочку». Мы с большим трепетом взяли этот кулич, разрезали его на салфетке, посыпали пудрой. Преломили. Стали есть по чуть-чуть. Даша не может есть, у нее одышка начинается, трудно делать движения. Даша просила поить ее через трубочку какой-то красной жидкостью, потом запихивала в рот большие куски кулича, говорила: «хлееееееб!..» (она не ела его много месяцев), задыхалась, чуть-чуть пережевывала, потом снова еле-еле втягивала красную жидкость через трубочку. У Даши ледяное тело, но ей самой жарко, поэтому она сидит с мокрым полотенцем на голове и в руке. Мы доели куличик, все сложили и убрали. Дашу снова подключили к вентиляции легких.

Мы виделись в последний раз, когда Даша-гномик была уже на ивл, как раз где-то после Пасхи. Через несколько дней её увезли в реанимацию.
Я помню её глаза. Больше я их не видела.


Я понимаю, что сложного в волонтерстве в детской онко. Но герои не волонтеры, а пациенты. А мы - просто сопричастные.