До Нижних Выпей я тащился не полтора часа, а все три. Дороги захлёбывались от машин, над асфальтом стояло жаркое марево. Булка развалилась у меня на коленях. Было жарко и нудно. Хорошо, что у меня с собой была вода без газа. Я попоил разомлевшую собачку и попил сам. Аккуратно переложил горячее маленькое тело на соседнее сиденье. Но Булка упорно вернулась.

– Да не брошу я тебя, Бул. Правда. Никогда.

Она смотрела на меня внимательно своими влажными глазами, и я махнул рукой. Пусть лежит.

Когда я доехал и вышел из машины, было ощущение, что я оказался в другом измерении. Влажный, свежий воздух. Чистый такой, что закружилась голова. Тишина. Безлюдье. Застывшее время. Я выпустил собачку на травку. Ко мне метнулась чёрная тень. Мрак! Я подхватил кота на руки, завалил на спину, как младенца и уткнулся носом в пахнущий пылью и самим Мраком мех. Пузо так и не стало пузом. Но я все равно его любил. Булка, взревновав, стала на задние лапы, опираясь передними мне на голень, поскуливая. Мрак раскрыл глаза. Зрачки расширились. Упс.

Кот вывернулся, брякнулся на землю и сунул усы прямо в морду Булке. Она задрожала и сказала:

– Тяф. – Но тихо и как-то неуверенно. А кот вдруг лизнул её в нос шершавым языком. Булка чихнула и замотала хвостом. Есть стыковка! У меня прямо от сердца отлегло.

Сунув Булку в карман шортов, я открыл калитку и перегнал машину на стоянку. А потом выпустил её во двор, пусть осваивается, охранница моя. Пока я таскал пакеты и сумки, Мрак выгуливал собаку по участку с важным видом.

Дом встретил меня запахом сирени, книг и сухого дерева. Быстро распихав всё скоропортящееся в морозилку и холодильник, поставил себе заметку купить отдельную морозилку. С Чёрной дырой в моей жизни лучше сразу купить промышленную, литров на двести – триста. Не могу же я кота одним сухим кормом кормить, надо белок в его истинном, предназначенным веками эволюции виде, а именно сыром. Собака Булка была для меня неизвестной в уравнении день + собака – корм = ?, но расслабляться не стоит. То, что её можно в карман положить, не значит, что она ест меньше своего веса. Мрак же как-то справляется с аннигиляцией пищи, превышающей его вес, если посчитать поглощённое в сутки. Может он не ест, а развоплощает еду? Как Сумрак Иных у Лукьяненко? И где-то внутри Мрака есть семь уровней, где с каждым уровнем еда становиться всё эфемернее и заковыристее. Я остановился и пошёл попить воды. Жара и не занятый проблемами мозг плохо действуют на мою психику.

Я начал метать мешки из машины в кладовку. На этом меня и поймал мужик, подкативший к моей калитке на Рендж-Ровере. Я, взвалив на каждое плечо по пятнадцатикилограммовому мешку как раз пёр их в дом, когда сзади прозвучал клаксон. Крикнув «сейчас», я протопал в дом, сгрузил мешки, погладил по голове Мрака, который ревизировал всё что я заношу, сидя на бочке с квашеными огурцами и встречал каждый мешок одобрительным «Мра!».

Выйдя на крыльцо, я посмотрел на мужика. Высокий, статный блондин. Похож на Тома Хиддлстона. Стильный, с тонкими, нервным лицом и голубыми глазами. Руки тоже нервные, длинные.

– Здравствуйте, можно Марину!
– Здравствуйте! Она, к сожалению, умерла. Я за неё.
– Соболезную. Можно пройти?
– Да. Заходите.
– Вы только собачку вашу привяжите.

Я охуел. Но ладно, всякое бывает. Есть люди которые паучков бояться или мышей. Я свистнул Булке и она прицокала по коридору, виляя хвостом и улыбаясь во всё своё собачье лицо. Я поднял её, показал мужику, напомнив себе бабуина из «Король-лев» предъявляющего Симбу прайду и сказал:

– Я её на кухне запру, ок?

Мужик странно посмотрел на меня и зашёл во двор. У крыльца остановился.

– Я думал у вас как минимум азиатская овчарка. Кобели до 120 килограммов весом бывают.
– Почему? – тупо спросил я.
– Вы столько корма несли, что у меня шаблон сработал. У меня у самого алабай. Белый, ему всего два года, а он уже 100 кг весит.
– А, это коту, – махнул я рукой и кивнул на жмущегося в ногах Мрака. Мрак подтвердил, что да, ему, сказав весомое.
– Мра!

Мужик посмотрел на так и не поправившегося ни на грамм Мрака, потом встряхнул головой, будто отмахиваясь от бредовой мысли и сказал:

– Жарко сегодня. Очень.
– Согласен. Вас как зовут?
– Кирилл.
– Игорь. Простите, что руку не жму. Это уже после. Если пройтись решите. Поднимайтесь на крыльцо и постойте на пороге, пожалуйста.

Дёрнул с банкетки нож и сунул в карман. Кирилл поднялся и остановился передо мной. За ним стоял красный. Тоже высокий, статный, красивый. Он держал Кирилла за оба плеча, иногда запускал пальцы в волосы, склонялся и тёрся носом об ухо или шею сзади. Это была привычная и тщательно выпестованная похоть.

– Почему вы хотите пройти? – Кирилл скривился, дёрнув плечом автоматически. Красный с неудовольствием переместил ладонь на его талию. А я продолжил. – Это не досужее любопытство. Я хочу быть уверен, что вы этого точно хотите, а не приехали ко мне под грузом обещания или принуждения.

Кирилл вздохнул и спросил:

– Вы видите мою проблему?

О да, я её видел. Видел как красный оглаживает тело Кирилла, как любимую собственность, как прихватывает того за ягодицу. Кирилл бессознательно перенёс вес с одной ноги на другую, сбрасывая руку. Люди всё чувствуют, на самом деле. Но не осознают.

– Да.
– Скажете?
– Похоть.

Глаза Кирилла расширились. А потом он вдруг весь покраснел. От корней волос до ключиц виднеющихся в расстёгнутом вороте рубашки. А красный вдруг отпрянул от него. Убрав руки с талии. А мужик-то не верил, что я вижу. Но всё равно приехал. Значит совсем край.

– У меня жена. – Отличное начало. А у меня кот и собака. – Я очень люблю её. Но не могу перестать шляться. Я служу в театре. – Он так и сказал, служу. – Своего рода прима. Все романтические роли на мне. Кругом постоянно вьются женщины. И я не могу ничего с собой поделать. Я уже и постился, и молился, и медитировал. Но я всё равно срываюсь. Выхожу от очередной дырки, простите, еду домой и мне гадко, мерзко, противно, стыдно. А там она. Мой Свет. Моя любимая. Моя Душа. Никогда ни в чём не упрекнула. Ни разу. Смотрит на меня, как на солнце, даже щуриться немного, будто я свечусь весь. Я к ней с очередной шлюхи. Я в душе по два часа сижу. Иногда выйду, посмотрю на любимую и снова в душ. Я даже к психотерапевту сходил. Тот поставил мне обсессивно-компульсивное расстройство и прописал антидепрессанты с таким списком побочный явлений, что я побоялся их принимать. Я извёлся весь. Мне друг по театру посоветовал сюда обратиться. Он у вашей предшественницы алкоголизм лечил. Спивался Мишка, такой талантливый, такой тонкий, а пил как тракторист, ничто не помогало. А год назад будто подменили его в этом плане. Мы как-то после капустника с ним разоткровенничались, вот он мне ваши координаты и дал. Вы мой последний шанс!

Всё то время, что он говорил, красный потихоньку отстранялся от него. Красивое лицо было искажено страхом, паникой, отчаяньем. Как только Кирилл замолчал, я сказал:

– Проходите. Немедля!

Кирилл рефлексировать не стал, и молча шагнул за порог. Я заслонил его от попытавшегося протиснуться за ним красным, встав между ними.

– Пошёл вон!

Красный отпрянул, забегал по крыльцу, оскалился. Я достал нож из кармана. Увидев его, Тень стала задом отступать, потеряв опору под ногой, скатилась с крыльца. А потом, еле поднявшись, сгорбилась и ушла в сторону кладбища. Развернувшись, я нос к носу столкнулся с Кириллом. Он стоял всё это время за моей спиной. На мой вопросительный взгляд он сказал:

– Я подумал, а вдруг помощь понадобится. – Какой шикарный мужик, подумал я. И понял всех тех баб, что вокруг него вьются. – И ещё было очень интересно, как это работает. Я ничего не понял, но мне очень понравилось. Что мне дальше делать?
– Пройдите до конца коридора, там будет дверь на веранду. Из веранды как выйдите, дом обойдёте с любой стороны. И всё.
– Всё … – выдохнул он опустошённо и обрадованно одновременно. И пошёл.

Дом он обошёл с левой стороны, там где клубника. Все мои посетители пока именно так дом обходили.

Я спустился с крыльца и подошёл пожать ему руку. Это человек вызвал у меня искреннее уважением. Протянув руку, я заметил зажатый в своей руке нож.

– Простите. – Сунул его в карман.
– Интересный нож. Конец пятого- начало шестого века.

Я поднял брови.

– Я историко-архивный закончил, профиль антиквариат. Актёр это уже второе образование и первая любовь. Лидочку я в театральном встретил. – При упоминании имени жены глаза его засветились, будто в тёмном доме зажгли свет. Он действительно любил свою жену.
– Я тоже там учусь. Профиль История древней Руси.
– Простите, Игорь, а сколько вам лет?
– Восемнадцать.
– О! Я думал вы старше. А мне сорок.

Тут уже удивился я. Выглядел Кирилл на тридцатник максимум.

Мы пожали друг другу руки и Кирилл сунул мне в руку конверт. Я бездумно сунул его в карман к ножу и пошёл провожать его до калитки. Дойдя до своей машины он обернулся и сказал:

– Игорь, могу я задать вам одни вопрос?
– Да?
– Вся еда действительно предназначена для вашего кота?
– Да. Я зову его Чёрная Дыра и считаю, что он аннигилирует всё вокруг, имеющее белковую составляющую. А так как я тоже состою из белка, я ограждаю от себя её действия посредством покупки большого количества еды.

Кирилл хмыкнул, улыбнулся мне открыто и искренне, и укатил на своей сверкающей хромом и «круглыми» номерами машине.