[300x404]Блог – это дыхание. Порыв в пустоту. Прорыв на ту сторону. Слово = шепот = крик. Break on through to the other side. Когда язык устает заплетаться, отваливается. Беззвучно и пьяно падая на пол мертвым куском. А ты продолжаешь открывать свой рот рыбой на пустом берегу. Звук кончился, сорвался с губ и был проглочен миром без остатка. Исчез, растворился, брякнулся оземь или взлетел высоко-высоко, там заблудившись. Любой текст как куча кирпичей, некрасиво сброшенная со скалы в русло высохшей реки, поднимая тучу пыли. Пыль глушит попытки сказать увеличением буковок в безнадежной, безумной прогрессии. Буковки вспархивают воронами, кружатся над кладбищами и снова грушами облепляют верхушки деревьев.

/Но все-таки кричишь. Нет, шепчешь. Нет, в последнее время просто уже говоришь. Спокойным уверенным голосом выбрасывая в воздух что-то бесценное. Губы шевелятся, звуки исчезают в ту же секунду….И остается дыхание. Рисунком на стекле, в которое можно увидеть уходящих. Они всегда улыбаются. Улыбки чеширских котов твоих близких, знакомых и очень любимых. Какое оно, дыхание чеширского кота? Ведь если есть улыбка, есть и дыхание? - Волшебное. Дышишь в окно, протираешь его в спешке, левой детской ладошкой, чтобы было виднее. И крыши домов кривятся в сумраке, послушные движениям твоей руки. Волнистым, несмелым и чуть дрожащим. Задержи дыхание, чтобы стекла больше не потели! Ты так хочешь успеть разглядеть черты его/ее лица…Уже не лица, уже только улыбки, только дыхания, облачка, пара его….Вот оно – последнее дыхание чеширских котов. Лови его, глотай, быстро! быстро! успевай только схватить зубами, губами, почувствуй на вкус, распробуй. Чеширские коты, они такие забавники – порой подпрыгивают, улыбаясь по-прежнему, к окошку из стужи своей зимней и дышат в ответ, мигом затуманивая стекла. Усмехнувшись безнадежно взмахнешь рукой: «не судьба, мол, значит, не судьба»./

[300x395]Почти каждое сказанное слово – квинтэссенция твоего дыхания. Сжатый воздух, резко выталкивающийся – импульсивно – наружу. Когда слова вываливаются снежками на открытый воздух. И рассыпаются/разбиваются об лед. Фьють – дыханием-шепотом-возгласом-вскриком – отпущено на свободу что-то только твое, скрытое, тайное, «сверхсокровенная магия предрассветной поры»….Иногда слова шмякаются о землю мертвыми улитками. Поднимаешь и любовно их рассматриваешь. М-да, не повезло. Как с воздушным змеем: вот уж думал, на этот-то раз рассчитал все правильно. Черта с два! Его перекосило и унесло, вон он висит теперь на проводах. Так высоко, что и не снимешь.

/Бывает, можно вздохнуть «чеширскому коту» в ответ. И с двух сторон тогда запотевают стекла. И с двух сторон тогда ползут улыбки. Может, хотя бы тогда коту немного грустно равнодушно исчезать, оставляя после себя в дымке пронзительную по своей чистоте и прелести улыбку. Он оборачивается обязательно в подобных случаях, остро сверкая глазами, и что-то в ответ говоря. Правда, все равно его не слышно. Но и это не беда: по губам можно читать. Они так смешно что-то шепчут, эти коты. Вот только что?...Что?...Что?... Вы не слышите друг друга. Оба машите теперь рукой. И расходитесь навсегда в твердой уверенности, что поговорили о главном. О «сверхсокровенной магии предрассветной поры». Улыбка в памяти и рисунок дыхания заморожены ровным слоем на стекле. С любовью, осторожно, не чтобы не пораниться, а чтобы не разбить его, снимаете стекло, вставляя в рамку. Замерзшая улыбка любимого «чеширского кота» у вас на столе, рядом с будильником. Чтобы помнить её. Чтобы не забывать./