Сегодня я всю ночь во сне смотрела какой-то тупой фильм про индейцев: посмотрю часть – проснусь – засну и смотрю дальше; к концу ночи он меня уже порядком достал. Сюжет пересказывать впадлу, да и помню уже плоховато. Встала раньше будильника, поехала в школу досдавать химию, была там как раз к 12-ти, во время, на которое и была назначена аудиенция с химичкой. Поднялась наверх – никого; постепенно потом подтянулись остальные люди, включая и наш народ, едва ли не весь, который был и в прошлый раз. Пришла химичка, некоторые пошли с ней в кабинет, оставшиеся, включая меня, ещё немного посидели на лестнице, поповторяли; мне уже было в принципе нечего повторять, я выучила свою полимеризацию ещё вчера вечером и повторила в метро, так что дело было скорее в психологическом факторе, ну и за компанию. Когда мы наконец ввалились в кабинет, я нашла себе местечко в середине среднего ряда, за несколькими достаточно широкими спинами, и вскоре вызвалась к доске и написала эту самую полимеризацию как она есть. Химичка попробовала меня спросить, что значит буковка n в формуле, но, не дождавшись правильного ответа ни от меня, ни от кого бы то ни было из класса и сама его не озвучив, вспомнила, вопреки моим слабым надеждам, что мне надо ещё написать контрольную на старые темы. Контрольную я, благодаря возможности беспрепятственно подглядывать в тетрадь, написала, но при этом меня как-то угораздило перепутать гомологи с изомерами, то есть к данному веществу я правильно написала изомеры, когда надо было гомологи. Итог: приду сдавать гомологи в понедельник, после 11-ти утра; впрочем, вечера у меня никто не отнимал, так что можно считать, что каникулы у меня начались с сегодняшнего вечера. Вот только поначалу с этим самым вечером вышла небольшая накладочка: билетов в театр у меня на сей раз было два, а все, кого я планировала потащить с собой, либо заболели, либо не могли, так что пришлось кликнуть клич по всем уцелевшим в мобиле номерам и по всем находившимся в онлайне контактам аськи. После нескольких обломов, хвала Магистрам, откликнулась Лада, с ней и договорились о совместном культпоходе. Поскольку в доме царил кавардак, – мама болела, папа менял сдохший холодильник на новый, – меня начали выпирать уже за час до того времени, когда надо было выходить, чтобы никому лишний раз не действовала на нервы фактом своего присутствия. Но я сначала решила отпоститься на сообществах (обычно я делала это в семь, но теперь решила в связи с театрами делать это пораньше, начала постить с шести, а сегодня в качестве эксперимента закончила сие занятие уже до пяти) и только потом, спешно собравшись, отправилась в путь. На Курской я была, вопреки своим предположениям, не за час и даже не за полчаса, а всего за двадцать минут и развлекала себя во время ожидания тем, что наблюдала за остальными ожидающими; когда пора было уже встретиться, Лада написала мне, что задержится минут на 15, когда прошли и эти 15 минут и до начала спектакля оставалось минут 20, я написала ей, что мы уже опаздываем, но не успело это сообщение дойти до неё, как она появилась. По Земляному валу до Покровки мы фактически бежала – вернее, я шла быстрым шагом, а Лада поспевала за мной трусцой и под конец дистанции уже начала отставать. И вот мы ворвались в театр, я показала знакомой администраторше наши билеты, мы сдали свои вещи новому, молодому, гардеробщику… и у нас ещё осталось время, так как спектакль, как часто бывает, немного задерживали. Мы зашли в буфет, но там не осталось свободных мест; пока мы там маячили, вошла администраторша и объявила аукцион на последнюю программку, а так как я в спешке забыла дома все деньги сверх тех, которые были на дорогу, мне её купила Лада. Потом мы пошли к книге отзывов и пролистали её от моей последней на тот момент записи в ней и до самого первого посмотренного мною на Покровке спектакля; и только после этого нас, наконец, впустили в зал, и мы заняли свои места в середине четвёртого ряда при свете подсвечников – два с половиной часа священнодействия по булгаковской Кабале святош вот-вот должны были начаться.
А я начну говорить о нём не с начала, простите за каламбур, а с конца. Маэстро Арцибашев снова с отменной жестокостью режет по живому, включая в финале Высоцкого – да на сей раз ещё и Охоту на волков! Первые звуки этого с детства родного хриплого голоса действуют как выстрел посреди тишины – весь спектакль проносится перед глазами и предстаёт в новом смысле, и потом сидишь, слушаешь эту песню с непрекращающимся ни на секунду ознобом, в каждую строчку продирающим по телу, с холодным потом на ладонях. Тут дело, пожалуй, и не только в Высоцком – он становится кульминацией того напряжения, в котором держал меня спектакль, а особенно второй акт, а особенно последние его минуты, когда так и ждёшь этого «выстрела», и от этого ожидания он ещё неожиданней (и снова каламбур – насколько же язык беднее чувств и эмоций!). Итак, теперь мне уже не придётся избитыми фразами пытаться передать вам силу… нет – сокрушительную мощь данного спектакля: вы и так, хотя бы приблизительно, всё поняли. А чтобы быть окончательно в этом уверенной, расскажу для тех, кто у Булгакова читал только Мастера и Маргариту, о чём бишь Кабала. Так вот, она – о Мольере. Не о Мольере великом, блистательном, гениальном и прославляемом, а о Мольере жалком, самоунижающим, покорном и раболепном. Но когда этот слабый «червяк», будучи раздавленным, затравленным, загнанным в угол, вдруг поднимает голову, протестует, бросает обвинения «идолу», «тирану», когда он «из повиновения вышел – за флажки – жажда жизни сильней», уже неважно, кто более, а кто менее грешен, не важно, кого больше, а кого меньше хотел обвинить Булгаков – власть или церковь. Важно, как король комедии, чью жизнь превратил в трагедию король Франции, но который превзошёл своей славой всех своих гонителей, достойно доиграл до конца свой последний спектакль, не побоявшись никого и ничего. Эту потрясающую историю снова блестяще воплотили арцибашевские питомцы – почти вся актёрская труппа получила в ней роли, каждый по себе, и каждый свою роль сыграл лучше, чем кто бы то ни было ещё мог её сыграть. Я утомлю даже самого искушённого читателя, если начну хвалить по отдельности всё то созвездие талантов, которое привело меня сегодня в состояние глубокого культурного шока и эстетического оргазма, но некоторых всё-таки выделю. Из Ненашева – великолепный Мольер, убедительный до жути. Смирнова я видела во второй раз после Кроткой, и снова его образ – в данном случае образ Регистра – словно сжатая пружина. У Гребенкиной небольшая роль, но она врезается в память благодаря тем слезам, которые эта актриса всякий раз проливает на сцене с такой искренностью, какой я ещё ни у кого больше не встречала. И, конечно, Булдаков, воплощённая харизма, в роли Людовика XIV такой же обаятельный, как и в любой другой, моментально приковывающий к себе внимание, не успев и рта раскрыть, и каждую свою реплику превращающий в нечто значимое (все мои любимые спектакля Покровки, те, на которые хочется вернуться, – с ним, и сегодняшний безоговорочно встаёт в ряд оных). Добавьте к этому безупречно подобранные музыку, свет, декорации, костюмы – и останется только убедиться воочию, что далеко, ой как далеко не всякий фильм, клип и т.д. сумеет достичь такого эффекта, как этот спектакль, не напичканный ни компьютерными спецэффектами, ни пиротехникой, ни крупными планами, ни замедленной съёмкой. А сделать это, убедиться то бишь, я всем настоятельно рекомендую. 200 рублей за билет в наше время – смешная сумма, зато встряска для души, получаемая на спектакле, бесценна.
Антракт мы с Ладой провели в буфете – выпили по чашечке кофя со сливками, Лада с сахаром, я без, и снова ей пришлось меня угощать; правда, антракт выдался коротким, и нам пришлось допивать залпом, чтобы не опоздать. По окончании спектакля я сделала вывод, что Ладе он тоже, мягко говоря, понравился, и пообещала ей сводить её и на Горе от ума, который успела ей по полной пропиарить, и на Чайку, которую и сама ещё не видела. Мы неспеша дотопали обратно до метро, вместе доехали, болтая о всяком-разном, до Арбатской, где она вышла, а я поехала дальше; от метро до дома меня подбросил папа, и вот я заканчиваю рецензию без определённых планов на завтрашние утро и день (правда, учитывая то, во сколько я просыпаюсь, - только день), но с определёнными планами на завтрашний вечер: да-да, снова театр, и послезавтра вечером тоже. А ещё в воскресенье с утра я постараюсь быть на ЧП на митинге против отстрела бездомных собак, все желающие присоединиться горячо приветствуются! Заодно можно будет и в Авокадо позавтракать. Засим прощаюсь до новых новостей!)
[600x399]