Ну, вы уже усвоили, где читать остальное, за предыдущие посты, да?)

Явление Арлекина

Раз уж мы знаем, что весь мир – театр, то для театра нет лучшего способа говорить о жизни, чем говорить о самом себе. Арлекин – персонаж, театром порождённый и в театре существующий, чьё происхождение уходит корнями во мрак Средневековья. Зрителя притягивает и пугает его двойственность: он кукла или человек? Маска или личность? Зло или добро?.. Арлекин Антона Адасинского шагнул на сцену не из комедии дель арте, а из пантомимы, незаслуженно забытой после вспышки интереса к ней в XX веке, увлечённом мистической составляющей этой древнейшей формы театра. Впрочем, о том, что дух выражается языком тела, пластический театр часто напоминает и сегодня.
В мире условностей, где всё понарошку, сердце Арлекина разбивается по-настоящему, и кукольник выбрасывает сломанную марионетку за пределы закулисья. Как мы видим, сюжет спектакля формально поддаётся описанию, и всё же происходящее больше похоже на сон, который каждый может интерпретировать по-своему. Игрушка, которой манипулировали, очнулась в новой реальности свободной, но – со швом на левой стороне груди. Сердце отнято, но фантомные боли остались. Не так ли каждый из нас приходит в мир, чтобы принять свою свободу или придумать себе кукловода, чтобы найти то, что заполнит пустоту в груди? Предстоит ли Арлекину разглядеть в простодушной обезьянке ту же прелесть, которую он видел в отвергнувшей его жестокой Пьеретте?..
Идеальных дам и кавалеров нет там, куда попадает Арлекин. Там артист не поёт с лютней серенады под окном, а вертит ручку шарманки, чтобы публика швыряла ему под ноги унизительные гроши. Тело, которое он «носил» так легко, непринуждённо и ловко, будучи куклой, теперь тяготит его, изнашивается, гнёт к земле. Игра стала сложней, но правила игры остались прежними, - старый балаган смеха обветшал, но новый балаган трагедии неустанно выталкивает к рампе гамлетов, чтобы мы насладились их страданиями. По ту сторону коробки с потрёпанными фигурками из дерева и тряпок оказывается всего лишь другая коробка, где действует актёр из плоти и крови – то есть выживает, как умеет. Боль, которая ломает куклу, делает человека только сильнее.
Как покинуть вторую коробку, неизвестно. Мы видим лестницы, но они не уводят за край, а теряются в тумане. Огромный ключ, наподобие тех, которыми заводят музыкальные шкатулки, Арлекин тащит на себе, как крест. Да, слишком просто всё было у Пиноккио, повернувшего маленький золотой ключик и уведшего кукол в другой, прекрасный театр, прятавшийся за нарисованным очагом! Этот ключ вращается, как стрелка рулетки, а у фортуны на голове – рожки театрального чёртика. Удастся ли попасть в замочную скважину – неизвестно. Но пока наш театр стоит, бездомный странник Арлекин – во множестве обличий – проходит через все страны и эпохи по тонкой грани между реальным и ирреальным и улыбается нарисованной на несчастном лице улыбкой. В её искренность невозможно не поверить.
Можно посмотреть этот сон как кошмар: занавес открывается, а за ним – ещё занавес. А за ним – ещё один… и кто-то усомнится в смысле игры. Но игра – и есть смысл. Исполняя множество ролей, Арлекин – смешной и печальный, жестокий и любящий, сильный и слабый – учит нас этому ремеслу бытия. Когда попросите меня быть самим собой – уточните, какую роль Вы имеете в виду…