26.12.2010 Встала к полудню, осознала фронт работ, смирилась с тем, что кино и прочие радости мне не светят, разгреблась с делами домашними первостепенной важности и, отвлекаясь немного, занялась таки билетами по зарубежной литературе, мне назначенными. Сиречь дочитала и пересказала вторую половину «Сатирикона», напечатала свой конспект, выложила на ящик; напечатала конспект по греческим элегикам, выложила на ящик; почитала чужие билеты и отдохнула. В процессе отдыха совершила ещё энное количество полезных дел и рано легла спать, всецело довольная собой. Выходила я только на погулять с собаком и сфотографировать попутно красивую эскападу матушки природы. Воскресные туман и дождь, ночью подмороженные, окутали деревья – каждую веточку – прочным прозрачным слоем льда, в котором они были, как мухи в янтаре, и звенели на ветру, как сказочный стеклянный лес. Под ледяной тяжестью деревья сгибались дугой до земли, образуя арки над дорогами, ломались ветки и целые деревья, словно срубленные наискось, треснувшие деревья спиливали, чтобы не упали на головы прохожим. И издалека такие деревья выглядели седыми, а не белыми, как бывает от инея; хорошо хоть, нападало немного снега и каток на асфальте был уже не такой каток. Теперь везде много сосулек, даже на фонарях, красиво, но стрёмно.
27.12.2010 Сработал алгоритм: легла рано – спала плохо – встала с трудом. Впрочем, это свойство уже всех понедельников, пожалуй; но добраться умудрилась вовремя. На первой паре Наталья Сергеевна подводила итоги близящегося к концу полугодия, высказывала свои пожелания, рассказывала истории из своей студенческой поры; на второй обсуждали «Мёртвый класс» Кантора. За неимением английского я, не взяв с собой ни еды, ни нетбука, надеялась, что после двух пар нас и отпустят, но намечалась третья, и народ настоял на большом перерыве. После оного состоялась пара по истории русского театра с продолжением лекции о Фонвизине, а потом мы ещё и выцыганили 15 минут на обсуждение Нг, но так пока ни к чему и не пришли. В итоге дома я была в шесть и отправилась перечитывать и дочитывать чужие билеты по литературе, конспектируя по паре строк на каждый, ибо на свой склероз неча полагаться. Когда уже выложенные к тому времени закончились, я сделала перерыв и мужественно вернулась к реферату по БЖД. Пятистраничное недоразумение про газы было забраковано, я выбрала наиболее удобную тему про ранения, ожоги и обморожения и благополучно нашла в сети и несколько полезных сайтов по медицине и безопасности, и несколько полезных книжек – преимущественно по военно-полевой первой помощи. В итоге получилось как раз 19 страниц, не считая титульного листа. Отвлёкшись на дела насущные, я вернулась к билетам и законспектировала свежепоявившиеся; к часу ночи выложены были все, кроме мелической поэзии (у Жени сдох интернет), а билет по римским романам у меня просто не открывался из-за формата. Я легла спать, но в районе шести проснулась от трёх факторов сразу: на улице грохотал чей-то фейерверк, папа собирался на работу, у меня разболелся желудок. Древнегреческие и древнеримские имена, настоящие и вымышленные, причудливо комбинируясь, бродили в больной голове и никак не желали отвязываться, пока я ворочалась на грани полудрёмы. Дождавшись, пока папа уедет, я встала, чтобы не мучиться до звонка будильника, испросила у мамы таблетку но-шпы и вскоре снова спала, хотя снился уже всякий утомительный бред.
28.12.2010 Наталья Сергеевна желала нас видеть к 12.40 – продолжилась лекция по Фонвизину, а потом мы долго, дольше большого перерыва, ждали Ильина на зачёт по зарубежной литературе. Как все оптимисты и ожидали, он сказал каждому просто выбрать по одному билету из греческой и римской литературы – как мы их и готовили, так что мои мини-конспекты оказались лишними. Я просто законспектировала письменно свой кем-то распечатанный конспект по элегикам и вышла к столу первой с двумя бумажками, куда могла заглядывать. Рассказала про Тиртея и Солона, ответила на вопрос об особенностях элегии (подсказавшим большое моё сердечное!), начала про Сатирикон, на вопрос о своих впечатлениях честно сказала, что люблю этот роман. Почему? – Потому что он комико-эротический) – это тоже честно ответила я. Поржали, поставили мне зачёт, я поехала домой страдать скопившимися делами.
29.12.2010 Я честно встала и поехала на зачёт по БЖД к 11ти. Приехала минут за пять, музей закрыт, факультет закрыт, буфет закрыт. Перенесли и мне не сказали, подумала я и написала smsки Саше и Ане. Ответы не торопились, и я отправилась в Кофеин, ибо пока я не узнаю правду, невозможно определиться, ехать ли домой или ждать у моря погоды – а ни еды, ни нетбука, ни подарка Наталье Сергеевне у меня с собой не было. Уже в Кофеине меня настиг ответ Ани, что она опаздывает, но едет. Значит, не перенесли, подумала я и пошагала обратно. Пройдя мимо по-прежнему закрытого музея, обнаружила открытым деканат и узнала у Инны, что таки да, перенесли на 12.30. Сообщив это Ане, я снова отправилась в Кофеин, где заказала горячий шоколад, вытребовала ложечку и устроилась в кресле с книжкой; там меня и нашла Аня со свежим «Эсквайром». Там мы посидели до двенадцати, сходили в переход распечатать Анин реферат, вернулись в ГИТИС, нашли у музея Таню и по звонку Инны мне пришли на факультет, где должен был проходить зачёт. Постепенно мы собрались, сложили рефераты стопочкой; Сергей Борисович вызывал нас от самых удачных рефератов к самым слабым, распорядившись каждого отвечающего сфотографировать не менее пяти раз. Когда очередь дошла до меня, оставалось ещё около трёх человек, но никакой страшной защиты не произошло – хоть у меня не было вступления и заключения, я получила и зачёт, и диск «На память об изучении дисциплины… на 1 курсе театроведческого фак» с фотографиями и видеороликами (ещё не смотрела) – мелочь, а приятно. После зачёта я заехала домой пообедать и пострадать ерундой, захватила подарок, растительное масло, которое меня попросили взять по телефону (на полдороги выяснилось, что масло не нужно), и поехала обратно к половине шестого на новогоднюю вечеринку. Снегопад превратил район в одну сплошную пробку, поэтому я опаздывала; когда мы с Алиной, пойманной мною на эскалаторе, бежали к ГИТИСу, позвонила Саша, сообщив, что оставила нам два места. Мы ворвались как раз во время первого тоста Бартошевича; потом по очереди говорили все присутствующие преподаватели, забегала прочитать речь и ректор Мелик-Пашаева, потом ели, пили, трепались, обменивались подарками, играли в шарады на театральную тематику (отгадывали всё время одни и те же люди), потом появилась гитара. После исполнения гимна факультета («Театровед с тобой, если ты бухой») она попала в руки Насти, и мы пели «Белую гвардию», а вскоре уже Лёша играл «Алюминиевые огурцы». В общем и целом: были мы, пятый курс и немного второго, был стол примерно как на посвяте, вот только из фруктов были только мандарины, и я сожрала их несметное количество, а потом ещё апельсин и все «Каракумы», какие нашла. Была настоящая ёлка в лице охапки еловых лап с электрической гирляндой, и искусственная ёлочка на столе. Подарки Наталье Сергеевне сложили в один большой общий пакет и вручили, при том что мы с Алиной свои даже не подписали; спойлер: моим подарком был авторский керамический ангелок, от той же художницы, чей другой «ребёнок» у меня самой уже живёт. Женя всем подарила по бумажному свёртку, перевязанному верёвочкой; на верёвочке моего свёртка был бумажный билет на автобус с надписью внутри: «Билет в счастливое будущее». Развернула только дома (билетик сохраню обязательно) – внутри оказался стеклянный бело-чёрный котяра. Постепенно прощались с уходящими до следующего года; вскоре после того, как ушла Саша и утащила с собой Алину, засобиралась и я. Допив, выдав какой-то идиотский тост по настоянию англичанки, я оделась, вторично поскользнулась на заснеженной лестнице и поехала домой. На этом первое полугодие и первую зимнюю зачётную сессию можно считать закрытыми, ура. Впереди каникулы, экзамены, практика… до скорых новостей)