Внезапно начался ноябрь, и к сегодняшнему утру мне таки отключили кабельный инет, весь октябрь проработавший неоплаченным – но ноябрь оплачивать буду, ибо Йопта вечерами тормозит. Капустник капустником, а вставать сегодня всё равно пришлось к первой паре, и я даже не жалуюсь, ибо разобрали наконец оставшиеся работы по актёрскому моменту, включая наши с Аней по «Соне». Потом мы приступили к изготовлению табличек для Лизы, обклеивая обёрточной бумагой, спёртой Алиной из Икеи, листы ватмана; ею же (бумагой, не Алиной) обклеили книжки и по моему предложению написали на обложках «Что делать», «Кто виноват» и «Кому на Руси жить хорошо». Потом, так как времени оставалось мало, не доделав, отправились к двум пешком в учебный театр ГИТИСа, поломились было в главный вход, но он был ещё закрыт, и никто не отзывался. По соседству за забором лаяла сторожевая собака МинКульта, кто-то послал нас в обход здания к служебному входу, и с грехом пополам мы его нашли. На сцене уже кто-то репетировал; мы сложили вещи в партере, кто-то пошёл покурить, кто-то – дорисовывать таблички, и тут на сцену позвали нас. Собрались с грехом пополам, после того, как несколько минут нас торопили и требовали начать половинным составом, не успели разведать освещение сцены и расположение микрофонов, отыграли как смогли – и нам назвали нашу очередь и попросили освободить помещение. Подхватив манатки и пометавшись по театру, мы пришли к гримёркам, которые все уже были заняты, так что нам пришлось отказаться от дальнейших репетиций и обосноваться на рояле в холле, где порядок действий и реплик можно было только проговорить по ролям. На дорисовывание табличек маркер был один, и он заканчивался; спас положение Антон, который купил несколько маркеров, а заодно воздушный шарик с глазами для Ани, и все свободные руки пошли на таблички, включая начавших подтягиваться родителей. Мои тоже пришли, но я до них не докричалась, зато они заняли хорошие места, когда прозвучал первый звонок, а из наших занять места догадалась только Аня – себе и своей маме. Некоторое время я пользовалась местом её мамы, потому что она опаздывала, а потом села, как большинство студентов, на полу в проходе – посмотреть несколько номеров перед нашим. Только когда мы собрались за кулисами, выяснилось, что два микрофона ведущие отнесут по разные стороны сцены, так что мне пришлось не участвовать в первой части, когда народ пел мотивчик из «Пяти подвигов» и передавал студенческие по цепочке, а выхватывать себе микрофон у ведущего и перебегать сцену за задником. Пересказывать весь наш номер, по большей части состоящий из Хармса (aka из опять-таки «Пяти подвигов») с кусочком Гиляровского, смысла не имеет, порадуюсь только, что публика смеялась чаще, чем я предполагала. Местами, конечно, мы слажали, не без этого – мою финальную фразу не было слышно, потому что я впервые в жизни взяла в руки мегафон и он не сработал, и стулья со сцены забыли забрать с собой, помешав выходу следующих выступающих. Вернув реквизит на столик перед гримёрками, мы разошлись – в частности, я присоединилась к тем, кто пошёл обратно в зал досматривать программу. Номера первокурсников чередовались с выступлениями курсов более старших; многое порадовало – и из актёрских, и из музтеатра, и из балетников. По окончании капустника решено было сперва отправиться отмечать, не дожидаясь объявления результатов, поелику Наталья Сергеевна торопилась, а Лизу, которой тоже надо было уйти домой пораньше, оставить в зале. Я оделась в гардеробе, заставила маму вернуться от метро и снабдить меня деньгами, постояла с народом на свежем воздухе, но объявление результатов с раздачей слонов – денежных премий от спонсоров – началось раньше, чем мы все собрались, и пришлось возвращаться в зал. И подумать только – нам присудили семь баллов из десяти и выдали в конверте по тысяче рэ на каждый балл! Мы встретились с Натальей Сергеевной в холле и дружно порадовались, но пойти с нами праздновать она уже не смогла. Собрались мы (кроме Лизы, Саши и Вари) с пятым курсом (тоже, видимо, не всем); они пошли вперёд, мы задержались, спасая реквизит – хоть вещи и не нужные, а всяко память, жалко было бы, если б выкинули. Для празднования выбрали место с гордым названием «Рюмочная» напротив театра Маяковского, по соседству с Гнездом Глухаря, да от родного ГИТИСа неподалёку. Заведение было культурное, размером с двухкомнатную квартиру, курить там не разрешалось, меню не предусматривалось, туалета тоже найдено не было. Мы сдвинули три стола, уселись в тесноте, да не в обиде, кто-то с общаком побежал в магазин, кто-то у стойки купил еды в лице макарон по-флотски и закуски в лице солёных огурчиков и грибов. В магазине были куплены и из-под полы разливаемы две или около того бутылки водки и для тех, кто водку не пьёт, вроде меня, - бутылка мартини. И хорошо, что не бьянка, которую я не люблю, потому что приторно сладкая, и предпочитаю каким-нибудь кислым соком разбавлять, а росса, которую люблю, но которую мало кто ещё любит из тех, с кем я раньше пила, называя «микстурой от кашля». Мобильник, который мне выделили родители взамен на мой севший, не был переведён на зимнее время, и в девятом часу, посчитав, что уже десятый, я засобиралась домой. После трёх тостов – за первый курс, за пятый и за Наталью Сергеевну – мои полстакана мартини опустели, и я попрощалась с народом, утешаясь тем, что ухожу не первая, и что вообще пить натощак (я с завтрака ничего не ела, ничтоже сумняшеся не захватив с собой ничего съестного) нехорошо – голова начинает болеть. Я бодро дошагала до Арбатской, догнав и перегнав Аню, которая ушла немного раньше меня, не дождавшись третьего тоста. И вот я и до дома добралась, спать хочется, и именно это я скоро и осуществлю. Прощаюсь до скорых праздников, на которые у меня, конечно же, запланирован театральный марафон)
[459x164]