[250x188]
Проснуться мне сегодня удалось вполне без потерь, и, в очередной раз удивляясь, что уже опять понедельник, я отправилась в родной инст. Саша подарила мне маленькое жёлтое солнышко на длинном зелёном стебле – меня просветили, что эта помесь ромашки с подсолнухом называется гербер; остальные поздравили с прошедшим. Я послушала про первый русский придворный театр (пьянку первой русской труппы по случаю смерти достославного пастора Грегори в честь дэрэ сравнили с моим путаным ЖЖшным описанием нашей «пьянки» по случаю первосентября^^), разбор некоторых «актёрских» работ (нас с Аней угораздило написать не только на одного актёра, но почти на одну мизансцену), а потом нас погнали с аудитории. Свободных не нашлось, и все разбрелись на большой перерыв, в частности, мы с Алиной – в Кофеин. Там я традиционно выпила среднюю порцию американо, посидела в сети, поделилась сетью с Алиной и помогла ей с инглишем чем смогла. С этого самого инглиша я собиралась свалить за полчаса до шести, но Людмила Иванна нас не выпускала, пока мы не пересказали по кусочку заданного текста, и в итоге мы отправились в путь почти ровно в шесть. Из ГИТИСа вышли мы с Алиной, Васей и Антоном, но потом Антона «хороший человек соблазнил водкой»©, и он нас покинул. Идти пешком было уже поздно, поэтому мы доехали до Площади Революции и, войдя в холл РАМТа, встали в хвост не такой уж длинной очереди, какой я опасалась. Однако в окошке администратора нас послали, и Вася позвонил Ане, которая просила ей звонить в случае чего. Началось долгое ожидание в сторонке от прибывающего людского потока – билетёрша исключением из общего правила становиться не захотела и заявила, что по студенческим будет пускать только после третьего звонка. Перезвонив Ане за 10 минут до спектакля, мы наконец сунулись к тёте, раздававшей пригласительные, что я порывалась сделать в самом начале, и получили таковой. Когда мы поднялись к партеру, оказалось, что даже первого звонка ещё не было; но надо было под залог студенческого взять хитрую немецкую машинку с наушником, чтобы слушать перевод спектакля. Когда же зал открыли, мы без проблем устроились в серёдке четвёртого ряда; наушник к уху приходилось прижимать рукой, но это не страшно, а вообще мне показалось, что в передних рядах кроме нас с наушниками больше никого не было. Начался спектакль, которым мы обязаны не только Сезонам, но и культурному сезону Россия-Абхазия 2010 – точнее, даже два маленьких спектакля абхазского ГДТ за режиссёрством Валерия Кове.
Кочующая по родной Абхазии актёрская труппа приходит в село Гуарап и решает сыграть для его жителей пьесу об их соотечественнике – «Гуарапского писаря», которого, по сюжету, ещё не написал Михаил Багжба. Актёры под руководством требовательного режиссёра-вдохновителя (Шамба) с энтузиазмом принимаются за репетицию, подавив естественные человеческие потребности поесть и выпить. Единственной многофункциональной декорацией служит обклеенный газетами ящик, восьмеро мужчин исполняют почти два десятка ролей, постоянно перевоплощаясь – даже в балерину. Сценарий «театра в театре» таков: мудрый писарь посылает сына (Джения) учиться в Петербург, полулегендарный очень холодный город, где всё легко решается распитием водки с местным населением – после каждой рюмки наши герои всё более складно поют «Ой, мороз, мороз». Быстро сообразив, как делается карьера, писарь-сын достигает такой любви начальства, что его отправляют переводить беседу государя с абхазским «психиатром». Однако после смерти отца он возвращается в родной Гуарап работать писарем, имея дело с самыми разными людьми. Посреди репетиции появляются зрители, но радость актёров оказалась недолгой: вместо аплодисментов они получили хлопушки, которыми их закидали мальчишки. Впрочем, неудача не огорчила труппу – наоборот, служители искусства пообещали использовать детскую непосредственность восприятия для своей игры. Для того, чтобы рассказать эту историю, потребовался час – и без перерыва на антракт была рассказана и вторая, столь же короткая, на сей раз – в антураже развешанных женщинами на просушку белых простыней. Её герой – тоже отец, пастух Махаз (Хагба), герой рассказа Фазиля Искандера из села Чегем, где люди рассказывают друг другу на абхазский лад сказку о Том, Кто Хотел Хорошего, Но Не Успел (Ленин) – благородном абреке и о Большеусом (Сталин), вурдалаке, захватившем власть. Старшая из шести дочерей Махаза, Маяна (Аджинджал), уехала в город на учёбу и остановилась у дальнего родственника Шалико (Сабуа), который взял да и сделал ей ребёнка. Бедную девушку пришлось спешно выдавать за старика, успевшего настрогать двоих сыновей, прежде чем помереть. Следующая по старшинству дочь, Хьикур (Арухаа), когда пришла её очередь учиться в городе, мести ради подпустила коварного дядюшку поближе, но лысый коротышка соблазнил и её – снова с беременностью в финале. Тогда Махаз исполнил клятву, данную у священного дерева – убить злодея и выпить его кровь, а потом самолично сдался жандармам, надеясь, что по возвращении из тюрьмы Бог подарит ему сына за совершённый подвиг. Обе истории могут показаться наивными, примитивными, в лоб морализаторскими, но их объединяет очень важная черта ментальности – родовые традиции как основа и залог существования. Непривычным может показаться стиль игры – не психологическое переживание образов, а чтение текста от первого, второго, третьего лица, но только так, отстранённо, можно знакомить зрителя с такими бесхитростными и в то же время реалистичными баснями. В спектаклях нет ни умильной лубочности, ни заигрываний со зрителем через нарочитую «экзотичность», ни попыток осовременить и заострить проблемы, стоявшие перед людьми ушедших эпох. Зато есть замечательно естественный национальный колорит, органично выражающийся через запевание, пританцовывание, костюмы, своеобычный юмор, на который зрители, сидевшие без наушников с переводом, живо реагировали. Получилось зрелище, описывать которое без абстрактного понятия «душевности» невозможно – и с тем же критерием к нему и следует подходить.
Спектакль окончился продолжительными овациями стоя. Мы вернули наушники, оделись и пошли пешком – втроём до Чеховской, куда свернула Алина, потом с Васей до Арбатской, где он остался, а я поехала домой. Теперь мне давным-давно пора баиньки, ибо завтра просыпаться к первой паре, так что прощаюсь до следующего культурного мероприятия.)