Дождь закончился километров за 5 до села. Еще не смолк звук отчалившего такси, как улицу затопило соловьиное пение. В нос ударили пьянящие ароматы цветущей черемухи, скошенной молодой травы, нарциссов и сурепки. Не успели мы зайти к себе во двор, как из дома напротив выбежала мамина крёстная и уволокла нас к себе, где уже был накрыт стол, а на плите фыркал кипятком чайник. Сашку, который вяло клевал что-то быстренько спровадили спать, а сами еще пару часов болтали о прошлом и нынешнем, дожидаясь хорошего света, чтобы заняться дневными делами ради которых мы и приехали. В очередной раз отметила для себя как просто я теперь перехожу на специфический местный говор, который вводил в ступор нас по первым приездам сюда. Удивил неожиданно короткий список умерших за последние годы и на удивление ухоженные дворы, по которым раньше буйствовали сорняки. И только когда я уже растолкала Сашку, чтобы пойти открывать дом до меня дошло - ведь старожилов то практически не осталось. Коренное население практически полным составом вымерло за последние 10 лет, а их место заняли молодые пенсионеры из Москвы, скупавшие сразу по нескольку свободных дворов и организующие хозяйства.

Дом встретил нас густо заплетенными каприфолью стенами. Из-под кучерявой зеленой челки на нас с ожиданием смотрело оконце. Все замки открылись с полоборота, не понадобилось пшикать смазкой. Он ждал нас и гостеприимно распахивал двери. Так же непривычно легко открылись замки всех хозяйственных построек, даже те, с которыми раньше приходилось повозиться. Внутри было так чисто, словно нас не было всего месяц. Даже воздух не был спертым, никаких следов мышей и крыс, а дерево полов и стен оказалось настолько сухим, что звенело. Как только открыли ставни, утреннее солнышко залило комнату и затопило комнату золотым светом, сразу стало тепло и уютно.

Новости разлетаются по селу быстрее, чем по телефону. Мы еще не разложили вещи, как потянулись старожилы. Да не просто поприветствовать, а кто с чем. К сожалению пришлось отказаться и от мяса и от еще теплых яичек, и от молока, попутно огорчив селян кратковременностью приезда. Все очень расстроились, что мы не привезли детишек и с нас взяли обещание вернуться всей семьей летом, либо осенью на грибы.

Удивительное всё-таки это место. Нас помнят вещи, будто мы и не уезжали. Нас помнят деревья - сирень снова подняла ветки, до этого вольготно раскинувшиеся на пол двора, нас помнят люди и животные... И от этого на душе непередаваемое тепло, свет и спокойствие.