Я всегда думала, что я не люблю магазины. Особенно со шмотками. Я и правда их не люблю. Магазины, в смысле. Шмотки-то ещё ладно.
Объясните теперь, почему я прогулялась немножко в центре и как-то незаметно стала обладательницей двух браслетов, четырёх заколок, восхитительной фиолетовой майки с зелёной черепахой и непонятной басурманской надписью и - о, моя преступная детская мечта! - чорной банданы с черепами, загляденье, что за бандана. А завтра пойду и куплю себе оранжевый рюкзак. Удавитесь.
Позор на мои седины, вот что я вам скажу.
Я очень скучаю по тем, с кем месяц жила в Москве.

***

Помнится, сидели мы как-то ближе к часу ночи в комнате студента Юры, потягивали чифирь пили чай и говорили про всё подряд.
- В двадцать два года, - с энтузиазмом вещала Таня, - я закончу универ.
- А потом? - спросили мы с Юрой.
- А потом, - задумчиво сказала Танечка, водя пальчиком по каёмке чашки, - потом мне исполнится двадцать три.
Танечка, да. Она безмерно клёвая. Мы жили в одной комнате и поступили, обе две. Трепещи, столица.

***

А ещё был Камол. Он повяился через двое суток после меня, когда я уже вполне освоилась и приходила к студентам играть в Монополию. В связи с этим он не поверил, что я тоже абитура. Потом, конечно, поверил.
Они с Танечкой просили, чтоб я играла на гитаре. Вообще, люди, которые просят меня играть на гитаре - это такой особый вид небуйных сумасшедших, требующих отлова, заботы и тщательной охраны. Сейчас их ровно пятеро, я посчитала. Самое интересное, что им это действительно нравится. А вообще, гитару я недопустимо забросила, ну да мы не об этом сейчас.
Самое тёплое о нём воспоминание - это когда я забежала быстренько-на-секундочку забрать свою кастрюлю из его комнаты, а он сунул мне в руки гитару и попросил сыграть песню про город. Песня про город - это когда я нараспев читаю одно из любимых стихотворений и играю четыре аккорда. Многие всерьёз полагают это песней и возмущаются: "Ты не читай, ты пой!". Некоторые сидят тихо и слушают. Их я люблю немножко больше.
Камол слушал. В песне есть строчки про то, что "как и я, он боится, что ты навсегда уйдёшь". Завтра ему надо было уезжать. Он поблагодарил, и мы долго потом говорили.
Про хорошее, вечное и светлое.
А про что же ещё.

***

А ещё был Расим. И, когда мы самый первый раз пошли ночью гулять, а я, с накрепко вбитыми в голову представлениями о том, что в Москве живут одни сплошные маньяки, шарахалась от каждого куста, он порадовал народ подсчётом: "...восемь, девять. Все на месте. А тот мужик с ножичком с нами, да?".
Мужичка с ножичком мы полюбили. На следующей прогулке дали ему гордое имя Вася, а потом придумали ему товарищей - Колю с топором и Варфоломея за во-он тем поворотом. А то грустно ему, наверное, в одиночку.
На крышу хотелось всем, но только Расим каждый день поднимался на чердак и упорно ковырял там старый замок, сломав две Танины шпильки. Просил третью, но Таня возмутилась. Остались мы без крыши. Хнык, товарищи. Хотя балконе тоже неплохо было, правда?
А ещё были Катюша с Владой. Девочки, мы увидимся, мы всенепременно увидимся, понятно? Потому что мыльные пузыри на балконе, танец "тынц-тынц", кефирчик до трёх ночи и всё такое прочее - это вам не хухры.
А ещё была уйма всяких прекрасных людей, я вам про них попозже расскажу.

***

Вот знаете, полчаса назад я подумала, что для полного-полного кайфа мне не хватает бутерброда с сыром и большой такой, горячей, кружки с какао. Тогда я пошла на кухню и сделала себе бутерброд с сыром и какао из жёлтой баночки. По-моему, это вполне нефиговый рецепт счастья. Люблю. Обнимаю. Ваша.