Он так красив в белой рубашке, а у меня раздолбанные кроссовки и шухер на голове.
Пьяный ритм - это не издевательство, а практически научный музыкальный термин.
Два дня подряд в городе было тридцать градусов тепла. Я носила короткую юбку, клетчатую рубашку и абсолютно ни с чем не сочетающиеся ярко-бирюзовые балетки, и мне было очень весело.
Я не умею петь, но от этого мне тоже очень весело.
Зато я умею играть кое-что из Белой гвардии.
Я с гитарой ехала на гитару, а рядом в маршрутке сидела женщина с маленьким ребёнком на коленях. "На остановке!" - попросила я. "На... атаовке, на атаовке, натаовке..." - с интересом повторил ребёнок. Поймав мой изумлённо-радостный взгляд, оборвал себя на полуслове ("Наатаов!"), умолк и схватился ручками за щёки. И смотрит, смотрит, кокетливым серооким взором из-под пушистых ресниц, щурится и смо-о-отрит... ой, не могу. Расхохоталась, пулей вылетела наружу, помахала ему в стекло и пошла дальше, улыбаясь, много.
Хочу быть фотографом.
Я столько кадров классных вижу каждый день.
Уточнение: хочу снимать людей. Цветочки-пейзажи меня как-то вообще не вставляют, даже не понимаю, что вы в них находите.
Идёт по улице человек два метра ростом. У него на плечах - девочка младшешкольного возраста с двумя пушистыми длинными хвостиками. У девочки лицо пирата-конквистадора, а хвостики гордо развеваются по ветру. Человек иногда подпрыгивает, чтобы девочке было веселее ехать. Стою и провожаю их взглядом.
Студентка-художница с совершенно нереальными рыжими, длинными и вьющимися волосами рисует панораму города. Её подруга, в свободной чёрной футболке и драных джинсах, сидит чуть в отдалении и смотрит на горизонт.
А у меня серёжки оранжевые на солнце сверкают, а на ходу подпрыгивают.
А в субботу выступает прекрасная Быстрова (от того, что я от неё ушла, она не делается менее прекрасной, да^^), и Наум согласился идти со мной на неё смотреть. Наум хороший.
Весна, весна, весна.
Мороженое!..