У меня оранжевая пижама, оранжевые тапочки и разбросанный по полу Макс Фрай в оранжевых обложках. А теперь ещё оранжевые серёжки, легонько звякающие на ходу, и оранжевая тряпочка на голову, фиг знает, как она правильно называется.
Собственно, жизнь удалась.

***

Сбежала сегодня из дому (практически тайком, разве что крикнула с порога "Я ушла!" - родители не выпускают из дому, заставляют учиться и ботать тригонометрию), купила кельтский крест на шею и шарф любимому на день рождения. Шарф длинный, упоительно тёплый и крупной вязки. Шарф примеряла вся семья по очереди. Во избежание инцидента отобрала, и сижу теперь, в него закутавшись. Мужской шарф - вот чего мне, оказывается, всегда не хватало для абсолютного кайфа.

***

Написано давно и не выставлено ранее по всяким туманным причинам.
___

Это было давно, мир был хрупок и очень тонок,
Было лето, июнь, всё как раз начало цвести.
На меня, городскую, с прищуром смотрел ребёнок –
Теребящий косичку, улыбчивый, лет шести.

И сказал мне: «Ну что же, пойдём собирать малину,
А потом на поляну – считать лепестки цветов».
Повернулась. Пошла. Я смотрела в худую спину,
Удивляясь тому, как же мало нам нужно слов.

Я всё больше потом понимала, что я-то, в общем,
Как-то очень неправильно там, без неё, жила.
А она улыбалась, бродила до ночи в роще,
Собирала соломинки, сидя в тени ствола.

И глядела задумчиво, долго, совсем не детски,
С косогора на воду, в глубины холодной тьмы.
Не хотела рыбачить – пыталась порвать мне лески,
И сердилась: «Нельзя, рыбки тоже немножко мы!»

Это было давно, и она повзрослела. Снова
Я молю дать ей силы на то, чтобы быть живой,
Чтоб на этих руках не держаться земным оковам
Чтобы эти глаза не туманил звериный вой.