Она почему-то уходит в вагон, зачем? Постой же, не надо, зачем закрывают двери?
Ещё один миг, и она пропадёт, совсем, в ту самую небыль, в которую я не верю.
Я буду бороться, и я её сберегу, она будет прежней, весёлой, живой и шумной. И я не хочу отпустить её, не могу, и вот, я бегу за вагонами, как безумный. И вот, спотыкаясь, кричу, но не слышу что, швыряю на ветер проклятья и камни в окна. Мелькают квадраты задёрнутых белых штор, и я догоню, я смогу, я почти что смог, но…
Куда же ты. Не получается вровень с ним. Пожалуйста, стой. Умоляю тебя, не надо.
А поезд не слушает, поезд неумолим, а поезд не знает поломок и неполадок. И тот, кто ведёт его, невозмутим и строг, он знает, зачем и куда уезжают люди. И поезд дойдёт, разумеется, точно в срок. Она будет жить там. Меня там совсем не будет.
Да, небо не рухнет и солнце не станет стыть, я знаю, что всё это правильно, так бывает, что надо принять, надо с этим учиться жить, и будут другие, она не одна такая. Что люди уходят, и в том, что она ушла, нет чьей-то вины, ни твоей, ни её, ни бога. У вас был костёр, а сейчас прогорел дотла, и поезд гремит, и петляет в лесу дорога, и надо не плакать про горечь людских разлук, а что-то всевышнее благодарить за встречу.
Но ты, машинист, кукловод, ну зачем ты вдруг?
Ты сделал нас целым, за что нас теперь калечить?!
Мы слабые, господи, нам не хватает сил, спокойствия, времени, нам, беспокойным, страшно – нам хочется просто, чтоб кто-нибудь нас любил, и всё. Оказалось, другое не так уж важно.
И этих, моих осмелевших, моих живых, похожих на солнце в траве или хохот клавиш,
моих неотрывных,
зачем ты уносишь их?
И что ты оставишь мне, что же ты мне оставишь?
…
Так шепчешь ты яростно, после молчишь, молчишь, сидишь на обочине, колешь о гравий пальцы. И поезд ушёл, в лунном небе остыла тишь, и ещё раз взрослеешь и хочется возвращаться. Посмотришь на тучи, на лес и идёшь домой, сказав небесам: может, слишком кричу, прости, но
слова не беру назад.
…
Поезд сегодня твой. И кто-то, молчащий и сломленный, смотрит в спину.
Когда ты войдёшь и поймёшь, что уже привык, когда вдруг разгонится поезд и гравий брызнет, не надо смотреть. Это кто-то, срываясь в крик,
бежит за тобой, уходящим из чьей-то жизни.