Конечно, это не подробный рассказ о нашем первом с детьми путешествии. Так, короткие зарисовки, заметки на полях. Хочу записать некоторые впечатления от поездки, пока они еще свежи в памяти.
Начну с того, что в деревне в Куньинском районе, где живут мои бабушка и дедушка по отцу, я не была уже четыре года. Несмотря на то, что это Псковская область, это дальше чем до Питера и добираться туда сложно. Нужно ехать поездом или автобусом до Великих Лук, а там пересаживаться на пригородный автобус до ближайшей к деревне остановки, причем автобус этот ходит далеко не каждый день и до самой деревни еще нужно идти пешком километров семь. В общем, с двумя маленькими детьми это так сложно, что практически невозможно. Ну или на машине, тогда все эти проблемы отпадают.
У нас с мужем машины нет, поэтому я долго лелеяла достаточно экстремальный план: ехать до Лук поездом с моей двоюродной сестрой, которая живет в Питере, а там воспользоваться помощью какого-нибудь доброго человека, который докинет нас до деревни… Под добрым человеком я подразумеваю друга или знакомого дяди, брата отца, который живет в Луках. Во всяком случае сестра до деревни добирается именно так, а она там бывает каждый год.
К сожалению (или к счастью?), этому экстриму не суждено было осуществиться, поскольку в последний момент выяснилось, что сестра не может поехать из-за работы.
Но была еще одна возможность, которой мне не очень хотелось пользоваться, хотя она и выглядела на первый взгляд куда привлекательнее и реальнее. Нас с детьми (муж собирался остаться дома, он тоже работал да и вообще не горел желанием ехать в эту «глухомань») мог на машине отвезти мой отец. Дело в том, что мои родители развелись и создали вторые семьи, а я осталась, наверное, единственным, что их связывает. Кстати сказать, больше ни у кого из них детей нет. С отцом у меня сложные отношения. В детстве во всех проблемах я винила его, теперь я вижу, что все было совсем не так просто, как мне это представлялось. Впрочем, к делу это отношения не имеет.
Отец предлагал мне съездить с ним еще в июне, когда он был в отпуске и навещал родителей. Но тогда я не могла поехать из-за ремонта. Этот ремонт и уборка после него затянулись на два месяца. Вообще-то они бы затянулись и дольше, но я поняла, что или поеду в августе, или лето кончится, и я уже точно не поеду никуда. Во всяком случае в этом году.
Так что я сказала «Да гори оно все синим пламенем!», оставила люстры немытыми и собрала чемоданы.
Было ли мне страшно? Ну немножко было. Детям 11 июля исполнилось 2 года, и мы еще никуда не выезжали. Но я ужасно устала от города и очень хотела повидать бабушку с дедушкой. Тем более что им обоим по 72 года, а я в последнее время стала достаточно трезво смотреть на вещи. Я боялась, что когда я наконец соберусь, будет уже не к кому ехать.
Отец раз десять сказал мне, что нужны детские автокресла. У нас их, разумеется, нет, так что решено было взять их в аренду. Ага. В общем, как я и опасалась, это оказались выброшенные деньги.
Во-первых, одно кресло просто не встало в машину (оно было слишком высоким, длина ремня не позволяла закрепить его). Второе же встало нормально, но… где вы видели двухлетку, который может четыре с лишним часа отсидеть пристегнутым?
Мои дети во всяком случае так не могут.
Я слышала, с сентября штраф за перевозку детей без кресел поднимут до трех тысяч. Нет, я за безопасность целиком и полностью, но если ребенок маленький и просто в нем не сидит, плачет? Позволить ему орать четыре часа? Но это же настоящее издевательство.
В общем, дорогу мы как-то пережили (причем спал в машине только Вовка и то 40 минут). Так радостно было узнавать знакомые с детства места. Зеленые холмы, залитые солнцем, множество озер. Природа здесь совсем другая, чем в Пскове. Лес скорее лиственный, а не смешанный, как у нас. В мае холмы покрываются одуванчиками, а в июне и июле разноцветным люпином. Очень красиво. И климат другой. На мой взгляд, более нормальный. Здесь теплее, а главное, больше солнца. Дома мы солнца почти не видим из-за «сраной Балтики», как выражается муж, а на юге области климат становится более устойчивым, континентальным.
Самая граница с Белоруссией, исторически эти земли относились когда-то к Витебской губернии… Местный диалект и сейчас имеет много общего с белорусским языком.
Встретили нас с любовью. С такой любовью, что и не передать. Первые два дня мне казалось, что я попала в рай. Нас здесь ждали и как ждали! Все стены в фотографиях, моих и детей… Воспоминания, рассказы о том, как я росла… Было ощущение, что я наконец-то вернулась домой. Бабушка то по голове погладит, то обнимет. А ведь виделись мы нечасто, я приезжала на месяц раз в год и то только до пятнадцати лет, потом стала ездить еще реже…
Конечно, без проблем обойтись не могло. Я была готова к ним, но они оказались совсем не в той области, что я ожидала. Например, бытовые условия, туалет на улице, необходимость экономить воду, проблемой не стали совсем. Зато выяснилось, что у детей беда с режимом. Из-за постоянного пребывания на свежем воздухе они хотели спать днем в одиннадцать утра, а на ночь ложиться уже в семь вечера! И я не знала, что делать, ведь еще никто не спит! Они просто никогда столько не гуляли!
Правда, в конце они уже так адаптировались, что засыпали, как и дома, в три и десять и то не сразу… Зато хотя бы спали подолгу, по четыре часа (днем).
В эти четыре часа я сидела с нетбуком и играла в древний «SimСity 4». Интернета, как и других способов развлечься, у меня на компе не было. В оставшееся время я «пасла» детей на улице или кормила их. Но от чего я отдохнула, так это от готовки. За всю неделю сделала только два раза «солянку» - по-местному омлет с салом и луком. Даже не помню, когда я в последний раз так долго не готовила, наверно, только когда лежала в больнице три года назад… Даже забыла, как это бывает.
К сожалению, я не освоила приготовление пищи в русской печи, наверное, из лени. Вообще-то это было бы довольно интересно, хотя и едва ли пригодилось в будущем. Еда из печки очень вкусная, хотя к ней, как и ко всему, нужно привыкнуть. Меня же хватило только на то, чтобы понять, как здесь делается чай и все (чайник не электрический, как у нас дома, а обычный железный, и, чтобы не остывал, он стоит в печке, так что эта процедура несколько отличается от той, к которой я привыкла).
Не стоит говорить, что дети отдохнули лучше всех. За неделю мои бледные жертвы затянувшегося ремонта даже несколько загорели. Они узнали много нового, например:
1) что такое ремень (а не надо лезть к розетке), причем их знакомство оказалось бы куда более тесным, если бы не мои новомодные гуманистические идеи;
2) как носить дрова (умел разбросать, умей и сложить); это занятие им очень понравилось, а я хорошо поняла, что настоящее трудовое воспитание в деревне начинается с младенчества;
3) как ходить в баню; в бане мы были два раза, и во второй они поразили меня своими познаниями: сами стали раздеваться, принесли тазы, налили мне шампуня на волосы, пробовали париться… Вообще баню они перенесли неплохо, Вовка в первый раз маленько сомлел, но во второй уже держался молодцом;
4) что такое сено (разве может что-то сравниться с удовольствием попрыгать в куче сухой травы и покидаться ей в брата?!);
5) как ходить пешком три километра без коляски. Это был, наверное, наш главный подвиг, в конце которого Тима просто сел на асфальт и отказался идти дальше. Он не плакал, просто сел и все. Но взять на руки я его не могла, сразу просился Вовка, так что пришлось как-то идти домой.
И мы выдержали. Мы выдержали даже это!
Было тяжеловато жить всем в одной комнате, но к этому я тоже была готова. Дедушка с бабушкой очень отвыкли от маленьких детей, почему-то, когда дети ложились спать, они всегда хотели смотреть телевизор. А после девяти вечера дед непременно начинал что-то колотить… Но к концу мы уже сжились, и все в положенное время соблюдали тишину.;)
А еще случилось то, о чем я никогда подумать не могла: бабушка стала очень выделять Вовку. «Наш Вовушка хороший мальчик, спокойный, а этот псих, фулюган, налетает как коршун, у Вовушки и царапины не заживают». Увы, все это правда, младший братик действительно стал очень агрессивным. А еще он никогда не был таким общительным, как Володька, всегда присматривался к людям и не шел к чужим на руки. И только в день перед отъездом, когда бабушка уносила Тиму из бани, он спокойно с ней пошел и сидел с ней весь вечер, а она растаяла и, кажется, простила за «психопатство» и драчливость.
А дедушка вообще до конца так и путал детей. «Вовка, ай Тимка? Как царапины в бане сошли, так и не различишь. Да какая разница!». Ага, ага. Я вообще не понимаю, как их можно перепутать, но все мы люди, все мы человеки.
Иногда я расспрашивала бабушку и дедушку об их жизни. Он родился в 1941, она в 1942 году, хлебнули горя. А уж как хлебнули их матери! Бабушкина мама, прабабушка Настя, уже имела двоих детей и к началу войны оказалась беременна. Отец, уходя на фронт, завещал: «Ничего не делай, себя погубишь и детей сиротами оставишь». Так родилась моя бабушка Валя. А прадед погиб по пути на фронт, не приняв участие ни в одном сражении. Поезд, в котором он ехал, был взорван. О судьбе его рассказал односельчанин, ехавший в том же поезде, выживший, но оставшийся без ног.
Маму же дедушки, бабушку Нюшу, я еще застала. Она родилась в 1901 году и прожила без малого сто лет. Чуть-чуть не хватило ей до юбилея. Первый раз она вышла за вдовца с двумя детьми и родила от него троих. Потом он умер, а она вышла замуж во второй раз, родив еще четверых (правда, одна девочка умерла, и всего своих у нее осталось шестеро). Мой дедушка Володя был ее предпоследним ребенком, в 1944 она родила еще брата Сашу. Родила она его потому, что прадед Петр не воевал, он еще на Первой мировой лишился глаза… Голод был страшный. Ели траву, ольху. Дед до трех или четырех лет не ходил, видимо, от голода. Кричал цыпленку «Ты меня задавишь!» Бабушка его этим до сих пор дразнит…
Дети войны, они очень непривередливы в быту. Как говорит отец, для них на ноги есть что обуть – уже праздник. Зато и излишней, утомительной заботы о детях у них тоже нет. Босиком – только хорошо! «Мы-то всегда босиком ходили. Как проталины в снегу появились, так мы уже пошли»…
Дедушка рассказывал, как делал себе игрушки из глины: трактора, танки. Кино насмотрится и лепит. А его мама плела из лыка, даже гармонь сплела. На наше «Лего» они дивятся: вот бы нам такое! И сам бы сел поиграл…
У дедушки четыре класса образования, а у бабушки семь. Начальная школа была за озером, а в среднюю надо было ходить за семь километров: семь туда, семь обратно. У сестры бабушки, бабы Мани, которая живет здесь же, в деревне, два класса. И те она ходила лет пять. Осенью начнет ходить, а как зима, одеть-обуть нечего, так бросает. И моя бабушка могла ходить в школу только потому, что дядя из Ленинграда прислал ей бурочки «тепленькие, рыженькие, как лиса».
Идут ребята гуськом зимой, толкут снег. Впереди кто поздоровей, но все равно меняются, долго не выдержать… Туда идешь темно и обратно темно. Трудно зимой в школу ходить.
Для меня это дико. Неужели такие люди живут сейчас, неужели все это было так недавно?..
Отец мой за семь километров уже не ходил, он жил в школе-интернате и приезжал к родителям на выходные. Он учился хорошо, а его брат плохо, и его часто из интерната выгоняли. Это значило, что до школы надо идти пешком. Но зимой, как отец говорит, старались не выгонять.
В субботу он приехал нас забирать. Мы с ним сходили на ферму, вернее, место, где раньше была ферма. Грустное это зрелище. Я молодой еще человек, но хорошо помню, какой она была сравнительно недавно, в моем детстве. Помню огромное здание, стройные ряды коров, бабушку с сепаратором, белую комнату с бидонами, полными молока. Потом, в конце 90-х, коров уже не было, но были лошади, жеребята. Я и Людка, дальняя деревенская родственница, ходили к ним, гладили, кормили хлебом.
Теперь нет ничего. Ни коров, ни жеребят. Даже стен нет. От фермы остался только фундамент, на котором уже буйно разрослись кусты – настоящая чаща. Украли даже столбы электропередач.
И ровная асфальтовая площадка. Тупик.
Можно представить, как жутко на это смотреть отцу, если в этих местах прошло его детство. Даже мне на эти останки смотреть неприятно, а я здесь бывала наездами и только летом.
Еще сходили с детьми на Скорняковское озеро (деревня и сама стоит на озере Рогаткино, край такой). Раньше мы туда ходили косить траву и «грабить» сено, это я тоже хорошо помню. Там раньше была свиноферма, которой теперь тоже нет.
А озеро есть. Тихо-тихо вокруг, только слышно, как плещется рыба. Светит солнце, важно плывут семейные утки. Господи, хорошо-то как! Есть ли рай на земле?..
Почему же только этот рай никому не нужен?..
Впрочем, что это я. Как это не нужен! Новое поколение деревни – московские и питерские дачники. Здесь выросли такие дома, ездят тааакие машины!.. Такие в Пскове нечасто увидишь.
Самый оптимистичный прогноз будущего деревни – превращение в дачный поселок. Здесь живет всего одна молодая семья да и та без детей и осталась одна корова. Тихо доживают свой век старики, бывшие колхозники. Грустно.
Земля моих отцов и дедов, и прадедов. Здесь они любили, работали, рожали детей, в этой земле успокоились. Со мной все здороваются здесь и даже по имени. И я понимаю, что здороваются не столько со мной, сколько с моим родом, память о котором крепка в этих местах. Здесь каждая бабушка знает моих родных, кто-то гулял на их свадьбе, кто-то сам под дедову гармонь танцевал. Я хочу верить, что мне досталось если не их здоровья, то их жизненной силы, крепости их, умения твердо стоять на земле.