Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано,
сохнет трещинками звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами,
в грудь твою сонно тычутся, у тебя была таких тысяча,
но - твоим именем оцарапаны мои губы, что как вино,
потому что сухое красное, потому что горчит оно.
Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой,
под изящным твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то.
Ранит губы бокалом сколотым твое имя, что как вино,
потому что в хрусталь оправлено, потому что пьянит оно.
Я пропитана, вся пропитана алкоголем и сигаретами,
одинокие спят одетыми, а бывает и неумытыми.
А бывает, совсем не спят они, на постелях своих распятые,
и баюкают, будто спятили, телефонные номера.
Эти судороги сердечные - бесконечные, бесконечные,
никакого вам нахуй завтра, никакого в пизду вчера.
Это худшая из агоний, так что дай мне скорей ладони,
видишь тучи над Панксатони - нам не выбраться, день сурка.
Я уже походила в шлюхах, а теперь я побуду строгой,
ты один меня станешь трогать и одну меня будешь нюхать;
говоришь, есть неалкоголики, у которых побольше кролики?..
Ну, любуйся. Издалека.

© Анна Ривелоте.